Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник). Марджери Аллингем
откуда – матушка даже имя этого плута и шантажиста не может вслух произнести.
– Попрошу вас рассказать об этом поподробнее, сэр, – с некоторым раздражением в голосе проговорил Маркус.
Уильям откашлялся.
– Особо и рассказывать-то нечего. С кузеном Джорджем связан какой-то семейный скандал, но я про него ничего не знаю. И Эндрю не знал. С Кэтрин и Джулией я почти не разговариваю, но и они вряд ли про него слыхали: первая молчать не умеет по глупости, а у второй такой скверный характер, что она бы уже всем душу вынула, если бы знала. Это матушкина тайна. Я сам про кузена слыхом не слыхивал, пока не переехал сюда после того… кхм… досадного случая, когда чертов пройдоха Эндрю уговорил меня отдать все денежки мошенникам. – Уильям громко высморкался и продолжил рассказ: – Потом-то я выяснил, что малый имеет обыкновение сваливаться как снег на голову – и обычно под хмельком. Уж не знаю, что происходило в его прошлые визиты, но при мне он заходил в комнату матери эдак на полчаса, а выходил страшно довольный, как кот, объевшийся сметаной. Ручаюсь, он ее либо шантажирует, либо попросту клянчит деньги. Понятия не имею, как ему это удается… Меня бы она погнала поганой метлой. – В тоне дяди Уильяма послышалось неприкрытое сожаление.
Тут Маркусу удалось вставить словечко:
– Все это крайне интересно, сэр, но даже если Джордж Фарадей в самом деле не заслуживает доверия, что натолкнуло вас на мысль, будто он убил мистера Сили?
– А вот что! – ликующе ответил Уильям. – За день до смерти Эндрю он к нам наведывался. Я это хорошо помню, потому что гири в напольных часах упали буквально за минуту до его прихода. Кошмар. Мы еще и очухаться толком не успели, а Джордж уже вошел в столовую, и потом они с мамой долго о чем-то беседовали. Сразу после этого он отбыл. Но из города не уехал: в воскресенье, по дороге в церковь, я его видел из окна машины – пьяного в стельку. Надеюсь, газетчики до него не доберутся. В этом городе зазорно иметь родню, не имеющую отношения к армии или университету, что уж говорить о пузатом небритом типе, который разгуливает по городу в компании бродяг и оборванцев!
Мистер Кэмпион выпрямился, в его глазах горел интерес. Что-то в речи мистера Уильяма освежило в его памяти полузабытые воспоминания.
– Мистер Фарадей, простите, что обращаюсь к столь деликатной теме… Правильно ли я понял, что ваш кузен много пьет?
– Не то слово! – с жаром ответил дядя Уильям. – Я таких пьяниц встречал в Южной Африке. Им никто не указ, и кончают они всегда плохо. Между прочим, этот проходимец имеет наглость носить галстук колледжа Святого Игнатия!
Лицо мистера Кэмпиона приобрело почти осмысленное выражение.
– У него одутловатая красная физиономия, ярко-голубые глаза, очень низкий голос и грамотная речь? Рост около пяти футов четырех дюймов и крепкое телосложение? Печать утраченной респектабельности на лице?
Дядя Уильям с неприкрытым восхищением уставился на молодого человека.
– Ну вы даете! Высший пилотаж! Я, конечно, всякое