Жили-были. Екатерина Риз
словно не страдала и не ждала, что вернётся. А встретились, и вроде сказать нечего. Если только вывалить на него ворох своих претензий, схватить за грудки и… Саша не знала, что с Толей сделать дальше можно, в этом и заключалась проблема. Сегодня стало понятно, что она по-прежнему безумно волнуется в его присутствии, нервничает и теряет разум. А она уже не в том возрасте и не в том положении, чтобы из-за мужчины разум и чувство реальности терять. Тем более из-за Ефимова. Ему нельзя верить и доверять ему такую ценную вещь, как будущее сына. Сегодня она этому подтверждение нашла. Поэтому и не знает, как поступить с собственным волнением и чувствами. Осторожность подсказывает держаться от Ефимова подальше, а вот сердце… сердце колотится с частотой пятьсот ударов в минуту.
– Что с тобой? У тебя щёки прямо горят. – Алёна поймала её у дверей и заглянула в глаза. И практически трезвым голосом спросила: – Что случилось?
– Сама не знаю, – соврала Саша и схватила подругу за руку. Попыталась изобразить бодрую улыбку. – Хороший вечер получился.
Каравайцева просияла.
– Правда? Я тоже так думаю.
– Саня, потанцуй со мной. – Её увлекли в сторону танцующих, обняли достаточно решительно, а Саша всё продолжала улыбаться. Будто проклятье на неё наслали. – Сань, а ты помнишь Новый год на третьем курсе?
Она всё помнила, кивала, поддакивала, но полноценно поддержать беседу никак не получалось. Правда, её подвыпивший кавалер этого не замечал, пересказывал ей и без того известные Саше истории, и сам же смеялся над этими воспоминаниями. А Саша поддакивала и украдкой наблюдала за Ефимовым и Ликой, как они танцуют совсем рядом, обнявшись и перешёптываясь, словно их не разделяет девять прошедших лет. Смотрят друг другу в глаза, улыбаются и медленно двигаются под музыку. Всё, как в Новый год на втором курсе, на третьем, на каждом сабантуе и студенческой встрече. Или почти на каждой, когда эти двое были не в ссоре. Ничего не меняется.
И это бесит.
Но надо сказать, Ефимов весь вечер кидал на неё задумчивые взгляды. Саша их чувствовала, но старалась игнорировать. Изображала веселье, довольство, делала вид, что пьёт и радуется этому вечеру. И никто не понимал и не замечал, что она едва дождалась окончания вечера, что с нетерпением ждала такси, поддерживая под локоть шатающегося от выпитого Старикова. Алёнка, в отличие от неё, искрилась неподдельной радостью и весельем, со всеми расцеловалась, прощаясь, и её не брал морозец, Каравайцева щеголяла в распахнутом пальто.
– Встречаемся через год, все слышали?! И только пусть кто-то попробует не придти!
Лика сама к Саше подошла, пихнула Старикова, когда тот к ней целоваться полез, и к сестре наклонилась.
– Пока. Позвони мне завтра, – зачем-то попросила она. Саша поняла это так, что Анжелике потребуется обсудить сегодняшний вечер, а, возможно, не только обсудить, но и похвастаться. Вот только будет ли это считаться полноценной победой? Подобрать когда-то надкушенный плод.
Саша