Охота за темным эликсиром. Похитители кофе. Том Хилленбранд
там рубака, а личный учитель герцога Монмута. Входит в его окружение. Я имею честь быть его консультантом по финансовым вопросам.
Пока они сидели в довольно затхлом помещении и беседовали о том о сем, Овидайя заметил, что его голос слегка дрожит. Он пытался дышать ровно, сдержать дрожь в руках. Причина его нервозности заключалась наряду с тем обстоятельством, что он намеревался провернуть величайшую сделку всей своей жизни, в нотариусе, сидевшем по другую сторону массивного стола. Вооружившись огромной лупой, мистер Фипс изучал поддельные документы из Амстердамского банка. Овидайя видел его причудливо увеличенный покрасневший глаз, то, как его взгляд перебегал от одной бумаги к другой. Адвокат открыл толстую книгу, в которой содержались факсимиле векселей, бывших в ходу, – выраженные в ливрах указания французской Кредитной кассы, банкноты Монте дей Паски ди Сиена, документально гарантированные пиастры Султаната, векселя Оппенгеймера из Вены, а еще бумаги Амстердамского банка. Овидайя никогда прежде не видел этой книги и решил как можно скорее приобрести себе экземпляр. Этот труд в значительной степени облегчит его работу.
Брайант рассказывал ему какие-то сплетни о герцоге Монмуте, внебрачном сыне короля Карла II. Овидайя слушал вполуха, украдкой наблюдая, как нотариус тщательно проверяет векселя один за другим, переворачивает каждый, чтобы удостовериться, что ни один из них не стал недействительным вследствие индоссамента[6]. Затем еще раз пересчитал бумаги и сложил стопочкой перед собой. Едва он закончил, как тяжелая дверь открылась и в комнату вошел помощник. В одной руке он держал визитную карточку. Поклонившись, он протянул ее нотариусу и произнес:
– Вас ожидает некий мистер Дойл, сэр.
– Пусть входит, пусть входит, – воскликнул Фипс.
Слуга скрылся из виду, а мистер Фипс потер руки. Вероятно, он подсчитывал, какая ему выйдет комиссия при сделке на пять тысяч гульденов, затем поднялся и направился к двери, чтобы встретить клиента.
Овидайя почувствовал запах Себастьяна Дойла еще до того, как увидел его обладателя, – облако аромата лаванды опережало его. Деловой партнер Овидайи оказался из числа тех людей, которым вслед на улице с удовольствием кричали: «Французский пес!» На нем был очень длинный сюртук из синего бархата, украшенный дюжиной золотых пуговиц, абсолютно бесполезных, поскольку, конечно же, Дойл никогда его не застегивал. Чего доброго, тогда не было бы видно такого же синего камзола с вышитыми на нем сценами охоты. Из рукавов его были видны двойные рукава, кружев на которых было больше, чем в сундуке с приданым у обыкновенной англичанки. Дополняли гардероб Дойла чулки, туфли на высоком каблуке и муфта из меха канадского бобра, болтавшаяся у него на поясе чуть ниже бедер. Шляпу он снял – не из вежливости, как предположил Овидайя, а чтобы не примять искусно уложенные локоны своего парика. Вероятнее всего, этот щеголь носил ее в руке с тех самых пор, как сегодня утром вышел из дома.
– Мистер Дойл, добро пожаловать в мою скромную контору. Меня зовут Иеремия Фипс, нотариус милостью его величества. Мистера Брайанта
Передаточная надпись на векселях, чеках и других ценных бумагах с целью передачи прав требования по этим документам или обеспечения каких-либо иных требований. (