Неизлечимый детектив. Андрей Кокоулин
из бруэма.
Револьвер его нацелился в сторону козел.
– Родерик, если вы застрелите Тома, это нас не спасет!
– Умолкните.
– А если коня…
Выстрел показался мне громовым раскатом.
Бруэм, подпрыгнув, рванул вперед, меня свалило между сидений, а носком ботинка я пробил дыру в днище. Позади со страшным шумом и плеском, похоже, обрушился-таки мост.
Нас вынесло на взгорок, и здесь мы остановились – Том совладал с испуганным конем.
– Ну вот, – удовлетворенно отметил Родерик, – утопление откладывается.
Не сговариваясь, мы с ним вышли под дождь. Бруэм застыл на глинистой проплешине, колесный след полого вел вниз.
Там, где должен быть мост, торчало, то скрываясь под водой, то появляясь вновь, одинокое бревно.
– Все, джентльмены, – сказал вставший рядышком Том, – назад дороги нет. Добро пожаловать в Эмберхилл.
– Это далеко? – прищурился Родерик.
– Минут пять, сэр, и мы будем в поместье.
– Нас примут?
– Не дать приют в такую погоду могут только свиньи, сэр, – сказал Том и высморкался.
Я зачарованно смотрел на серую бурлящую воду ручья, возомнившего себя рекой, пока Гарпаст не хлопнул меня по плечу.
– Садимся, Джонатан.
Эмберхилл показался, едва мы миновали прозрачный осинник и обогнули невысокий холм. Мрачный двухэтажный, увитый плющом особняк вырос перед нами, пугая темными окнами. Слева от него обозначился навес с коновязью, справа – сарай с высокими воротами. Огромная лужа пузырилась посреди пустого двора.
Том, объехав лужу по краю, остановил бруэм перед каменным, в две ступени, крыльцом.
– Прибыли.
– Не туда, конечно, прибыли, – проворчал Гарпаст, обнимая жирандоль, – но хотя бы без приключений.
Я имел собственное мнение о приключениях, но счел за лучшее промолчать.
Стрельба из револьвера – пусть. Мост рушится в водяную бездну – значит, так и надо. И все в порядке! Нет, я молчу, молчу.
Две ходки от бруэма к массивным, в полтора человеческих роста дверям – и баулы обрели пристанище на каменных плитах рядом с жирандолем.
Родерик изучал кольцо, вделанное в дверь.
– Им нечасто пользуются, Джонатан, – сказал он, пробуя пальцем вмятину от кольца, образовавшуюся на створке.
– Так стучите! – попросил я, чувствуя, как влага пропитывает сукно сюртука.
– Э, нет, – поднял палец Гарпаст, – здесь могут водиться свиньи, о которых нам только что…
– И свиньи, и овцы, – Том поднялся к нам по ступеням и посмотрел сначала на меня, а потом на Родерика, – без живности здесь нельзя. А чего не стучим?
Не дожидаясь ответа, он бухнул в дверь кулаком.
– Хозяева!
Небо стремительно темнело, и я подозревал, что мы вот-вот станем свидетелями первой весенней грозы.
– Хозяева! Эй!
Наш кэбмен присовокупил к первому удару второй и третий.
Крепость двери и шум дождя не давали распознать какие-либо звуки с той стороны. Слышат ли нас? Спешат ли