Чужеземец. Виталий Каплан
Сейчас-то хоть скажи, чего именно опасаешься? Вроде бы слова об Истинном Боге никаких государевых законов не нарушают. По землям Высокого Дома ходят люди из разных стран, и не запрещается им о богах своих рассказывать. Почему же мне такое исключение?
Цыкнуть-то на него я могла, но, может, и впрямь объяснить? Авось, на ум намотает.
– Да чего уж тут непонятного? Про этого бога твоего я уже не раз слыхала. Ты на базар выйди – всё узнаешь… Почти уж год молва ходит… И всякий раз – какая-то пакость. То кого камнями забьют, – я зыркнула на него глазом, – то храмовые жрецы объявят сих смутьянов виновниками засухи или мора… Того и гляди, кровь польётся, начнут люди выискивать поклонников твоего Истинного… государев наместник встрепенётся, из Внутреннего Дома войска придут замирять. И никому мало не покажется. Там-то ладно, во Внутреннем Доме… Там высокородные совсем распустились, богов своих исконных ни в медяшку не ставят. А здесь у нас земля древняя, здесь у нас порядок. Не положено тут людей к чужим богам переманивать. Не то обидятся боги местные, устроят наказание – саранчу там, гниль пшеничную, жёлтый мор. А такие дела смутой кончаются, смута же есть преступление против государя. Так что ты, господин мой непонятливый, государственным преступником выходишь. А я, стало быть, пособницей и укрывательницей. Мне, честной и почтенной ведьме, это надо?
– Понимаю, тётушка. Очень даже понимаю, – вздохнул Алан. – Дело-то знакомое. Что ж, постараюсь не подвести. Но вот сейчас, когда нас наместник со жрецами не подслушивают, всё же призываю я на эти стены благодать Божию. Она-то и защитит, если что. Не волнуйся, тётушка, всё будет как надо.
Повернулась я и вышла. И так уж сверх меры наболтались. Ишь, «как надо». Как кому надо? Уж всяко не мне.
Глава третья
Солнце уже книзу клонилось, когда Гармай со двора прибежал – спрашивают, мол, тебя, тётушка. Ну понятное дело, спрашивают, удивительно, что сегодня никто не приходил. Обычно-то шастают едва ли не по десятку – у одного зуб разболелся, у другого колики, кому-то денег одолжить, у кого-то с детьми нелады… и всем им ведьма позарез требуется.
Только сегодня никому я не была нужна. Перебирала на чердаке травы, пришлось кое-то выкинуть – пересушила, ушла из травы сила. Запись в книгу сделала, об этом утреннем разговоре с господином Аланом. Зачем написала? Пользы всё равно никакой – разве что на старости лет перечитать, вспомнить… На старости… Сейчас, можно подумать, молодость. Сейчас бы, сплетись иначе судьба, у меня бы внуки по двору бегали, может, постарше этого мальчишки Гармая. И муж мой, почтенный старец Гирроуги, сидел бы на тростниковой циновке, перекатывая во рту шарик «змеиного хлеба», от него радость чуешь, если не больно-то увлекаться… А в лавке у нас было бы всякого товару – и холсты из северных земель, и заморские шелковые ткани, крашенные в золотое и чёрное, и шерстяные плащи, и… И сынок мой, Миухири, сидел бы, торговал, конторскую книгу бы вёл, по полному государеву праву…
И ничего бы вот этого не было – ни ящерка моего, шаловливого