Ошибка. Эль Кеннеди
так резко, что если бы сейчас на нем были коньки, то мне в лицо полетели бы кусочки льда.
– Прости, не расслышал. Что ты сказал?
Его лицо излучает полную невинность, и только когда я повторяю ему сказанное, понимаю, что он меня обдурил. Дин сгибается пополам, и по его лицу текут искренние слезы, в то время как его тело сотрясается от смеха.
– Я все понял с первого раза, – сквозь смех выдыхает он. – Просто хотел услышать, как ты спросишь это снова… о, черт… мне кажется, я сейчас обоссусь… – И из него вырывается новый приступ раскатистого гогота. – Ты трахнул девчонку, и она сымитировала оргазм?
Я так сильно стискиваю зубы, что даже больно. Что, скажите на милость, заставило меня решить, что довериться Дину – хорошая идея?
– Нет, – бурчу я.
Друг все еще ржет как припадочный:
– А как ты узнал, что она сымитировала? Она сказала тебе после? О боже, прошу, скажи «да»!
Я пялюсь в свою кружку с кофе:
– Она мне ничего не говорила. У меня просто такое ощущение, понял?
Дин открывает холодильник и вынимает картонную упаковку с апельсиновым соком, продолжая посмеиваться себе под нос:
– Это просто бесподобно. Один из самых известных бабников университета не смог заставить девушку кончить. Ты сейчас официально дал мне повод стебать тебя годами.
М-да, так и есть. Никто никогда не говорил, что я умный.
И почему, черт побери, я так зациклился на этом? Все выходные я боролся с искушением увидеть Грейс. Я силой заставил себя готовиться к экзаменам. Я шесть часов играл с Таком в Ice Pro. Я даже убрался у себя в комнате и постирал одежду.
А сегодня утром открыл глаза и понял – я так больше не могу.
У меня талант, черт побери. Женщины знают, что после секса с Джоном Логаном уйдут с блаженной улыбкой на лице, и меня сводит с ума мысль о том, что Грейс осталась неудовлетворенной. Это грызло меня несколько дней. Дней, будь я проклят!
А знаете что? Да пошло оно все! У меня нет номера ее телефона, но я знаю, где она живет. А ведь я не смогу сегодня ни на чем сконцентрироваться, пока не исправлю это жуткую ситуацию.
Оставить девушку изнывать от желания – это не просто позорно. Это неприемлемо.
И вот через полчаса я стою напротив двери Грейс.
Появиться в общежитии девушки в половине девятого утра, должно быть, не лучший способ завоевать ее расположение, но мое глупое эго не позволяет мне уйти, и я, сделав вдох, стучу в дверь.
Через секунду мне открывает Грейс.
В одном лишь халате.
Ее глаза изумленно расширяются, когда она видит меня, а ее приветствие похоже на писк:
– Привет.
Проглотив ком в горле, я изо всех сил стараюсь не думать о том, что, скорее всего, под халатом она голая. Белая махровая ткань доходит до колен, пояс туго затянут вокруг талии, но верх чуть распахнулся, открывая моему взору зону декольте.
– Привет. – Мой голос звучит сипло, и я откашливаюсь. – Могу я войти?
– Гм. Конечно.
Грейс закрывает за мной