Гнезда русской культуры (кружок и семья). Юрий Владимирович Манн
– православно-греческого (все семейство Гебеля исповедовало католическую веру)… Однако самая главная тайна состояла в действительных отношениях Эмилии и Гебеля. Не была ли Эмилия его любовницей? По крайней мере, такой вывод можно сделать из одного письма Станкевича.
Прошло немного времени, и Эмилия, как рассказывал потом Станкевич, «привязалась всею душою» к ее новому знакомому. Почека тоже не остался к ней равнодушен: «Он чувствовал к ней нежную дружбу, если расположение к прекрасной девушке может быть названо дружбою, и уважал ее как святыню». Но тут, как это водится, в складывающиеся отношения молодых людей грубо вмешались посторонние.
Некто Золотухины, хозяева той комнаты, которую снимал Почека, имели на него свои виды: у Золотухиных была дочь невеста. Естественно, что сближение Почеки и Эмилии им было не по сердцу, и они, насколько могли, стали чинить препятствия. «Бывало, чуть Эмилия и Почека явятся на галерею, Золотухиных дочь тут и есть. Все это было довольно забавно», – рассказывает Станкевич.
Но финал этой истории оказался уже совсем не забавным.
Золотухины переехали на другую квартиру, и Почека вместе с ними.
Эмилия на память подарила ему изображение, вырезанное из черной бумаги: мужчина склоняет колена перед памятником, осененным ветвями березы. Печальный и несколько наивный символ вечной разлуки.
Вскоре Эмилия умерла. Обстоятельства ее смерти были таинственны, как и ее происхождение, судьба, как и весь ее облик.
Станкевич рассказывает, какое действие на Почеку произвело страшное известие. В первую минуту он «ничего не чувствовал, он не мог верить, не мог плакать – уже через несколько часов, когда сознание возымело в нем свою силу, он начал плакать».
На похороны Почека отправился вместе со Станкевичем. Но друзья поехали не в ту церковь и попали на Немецкое кладбище, когда могила уже была засыпана.
«Нужно ли говорить о сцене над грустным прахом? Мы молчали; всякий из нас стоял отворотившись в особую сторону».
Между тем в смерти Эмилии молва стала обвинять Почеку. Говорили о том, что он обесчестил девушку, воспользовавшись ее доверчивостью. Слухи распространились широко, проникли в кружок Герцена и Огарева, которые одно время были дружны с Почекой, но теперь решили прекратить с ним все отношения. Молва добралась даже до Петербурга…
Но думается, мы всецело можем положиться на рассказ Станкевича, лучше других осведомленного во всем случившемся. Станкевич определенно указывал, что слухи исходили от самого Гебеля, и горячо защищал честь друга: «Никогда мысль о гнусном преступлении не приходила ему в голову. Он всё рассказывал мне: я как будто незримо присутствовал при всяком их свидании, при всяком разговоре».
Памяти девушки Станкевич посвятил стихотворение «На могиле Эмилии». В стихотворении были такие строки:
Какие тайные законы
Тебя б в сей жизни ни вели,
Но участь горькую Миньоны
Ты испытала на земли.
Ты