Алина. Сергей и Дина Волсини
теплое.
– Да ты что? – запротестовала она. – Еще чего! Не надо мне ничего покупать!
– А в чем ты собираешься ходить? Вот в этом? – я показал на разноцветные ленточки от купальников в ее чемодане.
– Мы же на машине будем ездить, а не пешком ходить! Я не успею замерзнуть. Не надо никаких магазинов!
– Если бы мы приехали на одну ночь, то да. Но ты же говоришь, мы пробудем здесь пару дней?
– Я так подумала.
– Подожди, так на сколько дней мы все-таки приехали?
– Я не знаю.
– Не знаешь?
– Да какая разница?
– Как это? Разница большая.
– И какая же? – Алина уже не могла скрывать раздражения.
– Во-первых, я просто хочу знать, на сколько мы здесь. Во-вторых, если мы здесь на несколько дней, то завтра утром мы первым делом поедем в магазин и купим нормальную одежду…
– Опять ты за свое!
– Это даже не обсуждается.
– Ах вот как?
– Да. Мы приехали отдыхать, а здесь даже в доме холодно! Не хватало еще заболеть. Поэтому я прошу тебя пойти к сестре и узнать, какие у них планы…
– Никуда я не пойду!
Я вздохнул.
– Почему мы все время спорим?
Она подняла на меня свои огромные глаза. В них было столько грусти, что мне стало жаль ее. Я подошел к ней и обнял.
– Ты заметила? С тех пор как мы прилетели, мы все время спорим и спорим.
– Да…
– Почему?
– Не знаю…
Она прижалась ко мне, а я подумал, что напрасно так давлю на нее, она и так переживает, волнуется, как пройдет наше знакомство с родней. Какая мне, в сущности, разница, сколько мы здесь пробудем? Завтра, так или иначе, все выяснится.
Когда я, после Алины, вышел из душа, в доме потеплело, запахло деревом. Алина навела уют, разложила всякие мелочи у кровати, поставила на стол блюдо с оставшимся с дороги печеньем, банку меда – из тех, что везла из Москвы для матери, сделала чай. До чего ж приятно иногда путешествовать с женщиной, подумал я и вдобавок кинул на лавку шерстяной плед, стащив его с кровати. Алина наполнила чашки, мы уселись у окна. Я почувствовал себя как в деревне, сидя за деревянным столом и глядя на пустующий дождливый пейзаж за окном; сквозь холодную листву просвечивало темнеющее небо, и кажется, уже совсем вечерело, мне же было жарко и хорошо, особенно, когда я смотрел на Алину, разрумянившуюся от тепла и горячего чая, скинувшую с колен плед и расстегнувшую пуговицы на рубашке – ей теперь стало душно.
Остаток вечера мы провели, чаевничая и целуясь. Алина была неспокойна, она то и дело поглядывала на окна соседнего домика и все порывалась пойти туда, посмотреть, как устроились сестра и Мишаня, но я всякий раз останавливал ее, убеждая, что им наверняка есть чем заняться наедине друг с другом. Меня умиляло ее стремление заботиться о них: по мне, так это они должны бы переживать о нас, ведь это они привезли нас сюда, не предупредив о том, что здесь будет холодно и дождливо.
За окном по-прежнему не было ни души, но я на всякий случай задернул занавеску и приглушил свет перед тем, как