Проводник. Андрей Расторгуев
Ещё в уголовке Николай убедился в том, насколько хорошо иной раз наглядные примеры помогают понять суть вещей.
Лев Карлович, обхватив тонкими пальцами подбородок и наморщив лоб, задумчиво проговорил:
– Ну, наши миры хоть и не взаимодействуют, но, соприкасаясь друг с другом, создают агломерацию, которую с большой вероятностью можно назвать суперпараллельным миром. Чтобы его увидеть, наш глаз, как минимум, должен воспринимать фотино, излучаемые солнцем того мира.
– Тогда мы увидим чужое солнце?
– Почему же только солнце? И его, и всё, что им освещено. Весь параллельный мир, где он соприкасается с нашим. То есть почти везде. По теории мы делим с ним одно пространство.
– И людей будет видно?
– Конечно. Если вообще они там есть.
– Только увидеть сможем? Как призраков? А поговорить, обняться, посидеть за столом?
– Но и мы для них пока лишь призраки, разве нет? Вот если найти способ туда проникнуть… – Профессор мечтательно закатил глаза. – Как наяву вижу. Там светит такое же солнце. По небу бегут облака. Шумит лес, плещется море. Зверюшки снуют туда-сюда, птицы летают…
Он опять посмотрел на Николая. Заговорил торжественно, будто продолжал грезить наяву:
– Там всё подобно нашему миру. Те же законы физики. Те же фундаментальные соотношения и константы. Все они при переходе в параллельный мир остаются неизменными. Все взаимодействия эквивалентны нашим. Просто нас должна подстроить под новые стандарты сама окружающая среда.
Вдруг он затих. Опустил голову, плечи. Горестно вздохнул:
– К сожалению, на это потребуется колоссальное количество энергии. Я как-то пробовал подсчитать. Во всей Галактике столько нет. Пока это не осуществимо.
Стало жаль профессора. Пусть он одержим, зато свято верит в свою правоту и всеми силами стремится к исполнению мечты. Даже Николая вот нашёл…
Погодите-ка. Выходит, объявление в газете из-под его руки вышло? Да ладно!
– Лев Карлович, у вас что, получилось поменять измерение?
– Что?.. А, вы о том объявлении, – отозвался бесцветным голосом профессор. – Нет. Это слишком громко сказано. Просто труд всей моей жизни свёлся к созданию единственного прибора по преобразованию вещества в поле. Но всё, что я могу делать с его помощью, это менять структуру небольшого пространства, и то лишь двухмерного. Ах да, ещё фиксировать параллельный пласт, и тоже, как понимаете, двухмерный. На деле практически бесполезная вещь.
– Почему бесполезная? На мне же стрельнула.
– Да-да, – вдруг оживился Швец. – Это просто поразительно. Вы безо всяких приборов, невооружённым глазом различаете симметричное пространство. Я предполагал, конечно, некие способности у отдельных индивидуумов, но, если честно, мало рассчитывал хоть на какой-то результат. А уж тем более столь скорый.
– Значит, ваши слова об интересной и высокооплачиваемой работе полная лажа?
Профессор