Проводник. Андрей Расторгуев
за белой тряпкой, сложенной в несколько раз, которую мужик осторожно прижимает к левой половине лица.
– Чего уставился, скотина? Полюбуйся, что ты натворил!
Убрав тряпку, он показал опалённую щёку. Это, наверное, тот самый, которого Николай факелом приложил. М-да, не хилый ожог. Брови нет, кожа малиновая и сплошь в пузырях. Опухоль на всю морду – глаз подпёрла, превратив его в тонкую, почти неразличимую щель. Мужику явно потребуется помощь хорошего пластического хирурга.
Впрочем, откуда здесь хирургу-то взяться? И простого врача, небось, не найдёшь, коль скоро народ шпаги таскает да на телегах колесит.
– Где я? – осипшим голосом спросил Николай.
Мужик отшатнулся и торопливо прикрыл рану тряпкой.
Чуть в стороне что-то щёлкнуло. Посмотрев туда, Коля заметил ещё двоих. Одеты почти так же, как первый. У каждого по пистолету в руке. Похоже, что кремневые. Стволы, естественно, направлены на пленника.
– Даже не пытайся, – снова заговорил «палёный». – Твои заклинания здесь бессильны. Место вызова слишком далеко. Да и ремнями тебя связали не абы какими, а заговорёнными. Самому ни за что не освободиться.
– Где я? – упрямо повторил Николай. – Неужели так трудно сказать?
– Хватит! – взвизгнул Палёный. – Говори по-человечески!
Куда уж человечнее. Можно подумать, он тявкает, а не слова произносит…
Вдруг дошло – Палёный разговаривал на совершенно незнакомом языке. Но всё сказанное им почему-то понятно без перевода. Что за странные выкрутасы? Помнится, профессор утверждал, будто иной мир подстраивает пришельца под себя или что-то в этом роде. Выходит, и местную речь заложили в память? Если так, то, возможно, не побрезговали кое-чем другим её напичкать. Тьфу ты! Только чистки мозгов не хватало для полного счастья.
Прислушался к себе, будто компьютер, проверяющий системные файлы. Вроде, всё в порядке, не считая тупой головной боли. Да и та постепенно проходила. Попробовал мысленно повторить свой вопрос на местном языке. Получилось удивительно легко. Слова сами складывались в нужные фразы, выпрыгивая неизвестно откуда, будто потаённые уголки памяти открылись.
– Где я нахожусь? – выдал вслух.
– Вот, правильно, – самодовольно протянул Палёный. Из-за платка осторожно показался уголок рта, растянутый в кривой усмешлке. – Боишься, мразь? Это хорошо. Бойся меня. Теперь я твой хозяин. Только я, и никто другой, верну тебя назад, в твою преисподнюю. Там тепло, хорошо, уютно… Хочешь туда?
– Хочу, – еле выговорил Николай, облизывая пересохшие губы.
Совершенно наплевать, какими словами этот хмырь величает его дом. Пусть хоть райскими кущами назовёт, хоть адом кромешным. Лишь бы скорее закончился этот фарс…
Ужасно хотелось пить.
– Воды… Дайте воды…
Палёный, кажется, удивился:
– Вот уж не знал, что демоны воду хлещут. Или ты сдохнуть хочешь? Думаешь, так сможешь вернуться? Нет уж, дудки. Сначала послужи мне, как следует.