Апостол. Андрей Петров

      Пришёл покой, и тишина

      мою обитель посетила.

      как порожденье мира зла —

      сей морфий душу исцелил,

      и я его боготворил:

      отдал себя служенью силы,

      что дарит счастье и покой,

      желаньям вторит, не претит,

      не говорит тебе: постой!

      не жди, не делай, не желай! —

      закроет рай пред носом двери!

      – ты все сокровища стяжай,

      забудь о робком лицемерии

      и волю страсти своей дай!

      расплата будет, но потом.

      зачем сейчас об этом думать?

      тревожить сердце, разум свой,

      жить в беспокойстве и лишениях,

      лишь верой в призрачность надежд,

      страдать, сочувствовать, жалеть

      и, в нищей старости склонённым,

      в тяжёлых муках умереть?

      Себя не в силах осудить,

      я стал судьёй, чего таить, —

      вершил людские судьбы.

      решал, за что могу казнить,

      за что побить или простить,

      но за всё время не встречал

      невинных глаз у своих ног,

      чтобы могли без лжи и слов

      во мне сомненье пробудить

      и веру в праведность вселить.

      однажды в судные часы

      тщедушный юноша предстал

      пред взором строгого судьи.

      я видел шрамы на предплечьях,

      как вехи долгого пути

      в местах неволи и порока.

      да, жизнь, ты к юности жестока!

      но что же делать? – есть закон,

      и вор сей дланью заклеймён,

      не станет праведником он —

      я так сказал! уверен в том!

      все говорят: «я не виновен!»

      не слышу этих слов, я волен

      решенье грозное принять:

      кого – простить, кого – распять.

      Животный страх в его глазах,

      жизнь теплится едва,

      удары сердца на висках и раз, и два…

      всё легче вдох, и пульса нить

      стремится к небытью.

      узнает отрок очень скоро —

      в раю он будет гнить

      или гореть в аду.

      один закон для всех живущих

      в моей стране, средь рабских кущей

      и белокаменных дворцов,

      слепящих золотом голов:

      крестами в вышине сияя,

      стозвонным гласом нараспев,

      они вещают с века в век —

      не попадись к нам, человек!

      Что скажешь, отрок, в оправдание?

      чем объяснишь свои дела?

      свои греховные скитания

      в чужие судьбы и дома?

      чем оправдаешь исступление

      в глазах несчастных матерей,

      что потеряли сбережения

      на хлеб и радости детей?

      что движило тобой, бездушный,

      когда ты грабил стариков?

      и, не найдя у них полушки,

      срезал шеренги орденов?

      и плавил золотые звёзды

      в ночных кострах святых аллей,

      пылающих