Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрко-монгольский мир XIII – начала ХХ в.. Р. Ю. Почекаев
просто: им приходилось разделять официальную идеологию ханских дворов, при которых они создавали свои произведения [Султанов, 2000]. Современные же исследователи довольно опрометчиво доверяют сведениям своих средневековых коллег, фактически «становясь на сторону» одного из претендентов. На наш взгляд, в конфликте между Хубилаем и Арик-Бугой было бы некорректным обвинять в узурпации одного из них, а второго, соответственно, объявлять законным монархом – в данном случае имела место именно борьба различных факторов легитимации. Арик-Буга был младшим сыном старшей супруги своего отца Тулуя – соответственно, обладателем «коренного юрта» и хранителем домашнего очага, отчигином, или эцзеном.[13] Однако никаких достоинств (за исключением личного мужества) у него не было, что признают даже те авторы, которые считают Арик-Бугу законным ханом [Гумилев, 1992а, с. 165; Далай, 1983, с. 34–35]. Хубилай же, во-первых, являлся старшим из остававшихся в живых братьев покойного брата Мунке и уже успел себя зарекомендовать как талантливый военачальник и администратор. Таким образом, каждый из братьев при равном происхождении имел ряд дополнительных факторов, позволявших им предъявить претензии на трон.
Таким образом, борьба между двумя братьями являлась борьбой равнозначных факторов легитимации, и только военная сила позволяла поставить окончательную точку в этом конфликте. Это понимали и сами претенденты на трон, и Чингисиды, поддерживавшие каждого из них, поскольку противостояние претендентов на монгольский трон отвлекало их от контроля за остальными улусами империи и позволяло местным правителям проводить фактически независимую политику.
Подтверждением такой точки зрения служит даже состав представителей «золотого рода» на курултаях, провозгласивших ханами Арик-Бугу и Хубилая. Так, в возведении на трон Арик-Буги участвовали правительница Чагатайского улуса Эргэнэ-хатун (вдова Кара-Хулагу, внука Чагатая), Асутай и Урунгташ – сыновья хана Мунке, Карачар – сын Орду (сына Джучи), Алгуй – внук Чагатая, Есу – сын Кадака (сына Чагатая), Курмиши и Начин – сыновья Кадана (сына хана Угедэя), Наймадай – сын Тогачара (внука Тэмугэ-отчигина) и один из сыновей Белгутэя [Рашид ад-Дин, 1960, с. 159–160]. Хубилая же на созванном им курултае поддержали, в частности, Чинг-Тимур, сын Кадака (сына Чагатая), Есунке (сын Хасара, брата Чингис-хана), Тогачар (сын Тэмугэ-отчигина), Чавту (сын Белгутэя) [Муизз, 2006, с. 28], Еке-Кадан и Нарин-Кадан [Рашид ад-Дин, 1960, с. 160].[14] Таким образом, в лагерях разных претендентов оказались близкие родственники: родные братья Есу и Чинг-Тимур, Тогачар и его сын Наймадай, два сына Белгутэя; по некоторым сведениям, либо Еке-Кадан, либо Нарин-Кадан (их родословная Рашид ад-Дином не уточняется) – это Кадан, шестой сын хана Угедэя (см.: [Гумилев, 1992а, с. 165]; ср.: [Рашид ад-Дин, 1960, с. 158]), в таком случае против него, союзника Хубилая, выступили на стороне Арик-Буги двое его сыновей. Очень трудно предположить, что близкие и равные друг другу по статусу царевичи могли бы поддержать узурпатора против законного монарха – несомненно, каждая партия ставила
В «Алтан Тобчи» Лубсана Данзана Арик-Буга, как и его отец Тулуй, назван «владыкой», т. е. «эзеном» [Лубсан Данзан, 1973, с. 244]: этот термин и в современном монгольском языке означает «хозяин дома» [БАМРС, 2002, с. 402]. Вместе с тем уже современник Арик-Буги и Хубилая, среднеазиатский автор Джамал ал-Карши (не являвшийся сторонником ни одного из соперников) подчеркивал, что Арик-Буга, остававшийся после Мунке правителем «коренного юрта», «замещал его временно, а не сменил его» [Карши, 2005, с. 123].
В связи с этим представляется некорректным утверждение Л. Н. Гумилева о том, что Хубилая поддержали лишь его воины, да и то преимущественно немонгольского происхождения, тогда как «из Чингисидов… только два принца: Кадан, сын Угедея, и Тогачар, сын Тэмугэ-отчигина» [Гумилев, 1992