Жены и дочери. Элизабет Гаскелл
мисс Эйре, вы можете научить мою дочь читать.
Мисс Эйре выслушала его в молчании, озадаченная, но твердо вознамерившаяся в точности выполнить все указания доктора, в чьей доброте она имела возможность убедиться вместе со своей семьей. Она готовила крепкий чай, приходила, не чинясь, молодым людям на помощь как в присутствии мистера Гибсона, так и в его отсутствие, и даже сумела развязать им языки, правда, когда хозяина не было поблизости, болтая с ними о всяких пустяках в своей уютной и домашней манере. Она научила Молли читать и писать, при этом честно стараясь отвратить ее от прочих образовательных предметов. И только путем отчаянного сопротивления и ожесточенного упорства Молли удалось убедить отца в том, что она должна брать уроки французского и рисования. Он всегда боялся того, что дочь будет чересчур уж образованной, хотя тревожиться ему было решительно не о чем: учителей, которые сорок лет тому наведывались в маленькие провинциальные города, такие как Холлингфорд, едва ли можно бы назвать светочами педагогики. Раз в неделю Молли присоединялась к танцевальному классу в зале для собраний в главной гостинице городка «Георге» и, поскольку отец постоянно старался отбить у нее охоту к получению интеллектуальных знаний, прочитывала буквально все книги, что попадались ей на глаза, – запретный плод, как известно, сладок. Для своего жизненного статуса мистер Гибсон располагал необычайно обширной библиотекой; медицинская ее часть оставалась недоступной Молли, поскольку хранилась в кабинете, но все остальные книги она или прочла, или хотя бы попыталась прочесть. Ее излюбленным местом для летнего чтения стала развилка вишневого дерева, где она и пачкала свои платья зеленью, что, как мы уже упоминали, грозило свести Бетти в могилу. Несмотря на этого «невидимого червяка в бутоне», Бетти по внешнему виду была сильной, крепкой и цветущей особой. Образно говоря, Бетти оставалась единственным источником раздражения – бельмом на глазу – для мисс Эйре, которая была рада заполучить хорошую работу в тот самый момент, когда более всего нуждалась в ней. Но Бетти, хотя на словах и соглашалась со своим хозяином, когда он говорил ей о необходимости иметь гувернантку для своей маленькой дочери, яростно сопротивлялась любым попыткам ограничить ее влияние на ребенка, коего она полагала своей подопечной, занозой в пятке и единственной отрадой в жизни с момента безвременной кончины миссис Гибсон. Она с самого начала заняла позицию цензора во всем, что говорила и делала мисс Эйре, и даже не давала себе труда скрыть свое неодобрение. Но в глубине души она не могла не отдавать должное терпению и усердию доброй леди, потому что мисс Эйре оставалась леди в лучшем смысле этого слова, пусть даже будучи всего лишь дочерью владельца магазина из Холлингфорда. Тем не менее Бетти увивалась вокруг нее с надоедливым упорством комара, всегда готового если и не укусить, то непременно отыскать малейшую провинность. Единственную защиту мисс Эйре обрела там, где ожидала встретить ее меньше