РЕГИСТР. Максим Владимирович
не думали, ничего придумать не могли. Оставался один старый проверенный способ, передача кассет лично в руки людям, кто вхож в столичную тусовку музыкального андеграунда. На том и остановились, решив собраться в тот же вечер у Борьки. Он жил совсем рядом с домом родителей Совы, да и моим тоже, кроме того, остальным членам команды не надо было далеко ехать, возле его дома была троллейбусная остановка, откуда можно было уехать, куда надо всем – на север, запад, юг.
Созвонившись со всему заинтересованными лицами, я погрузился в работу, уже и не помню, что там делал. Сова пару раз мне попадался в тот день, но мы даже не разговаривали, погружённые каждый в свои проблемы. Вечером я немного задержался, и когда выходил через проходную, оказалось, что Совин А. покинул здание. Мне пришлось вприпрыжку бежать под дождём, зонта нет, куртка летняя, и пока я добрался до нужного дома, весь промок. Остальные были в сборе, Борька не стал выделываться, позволил пойти в ванну, нарыл что-то из своего одеяния, с обязательным условием вернуть всё завтра вечером. Я согласился, хотя хотел напомнить, как Борька так и не отдал мне японский фотоаппарат, пока я не припёр его к стенке. Когда же он вернул мне его, оказалось, внутри была плёнка. Из чистого любопытства я решил проявить её, после чего узнал много нового из жизни не только Борьки, но и одной весьма строгой дамы из городской администрации. Была там ещё какая-то тёлка, но мне совершенно не знакомая.
Когда я вышел, одевшись в одеяния, принесённые мне в ванну женой Борьки, снова беременной, в большой комнате разгорелся спор. Все были на взводе, Борька виновато молчал, Саня зло ходил туда-сюда. Слова взял Мамаев Петька.
– Помяните моё слово, мужики, всё, что вы пытаетесь сейчас сделать – полная утопия! Против системы не пойдёшь! Вот что ты предлагаешь им всем, Саня?
– Надо послать официальный запрос в министерство культуры и в КГБ! Пусть дадут справку на гербовой печати, что мы запрещены, тогда и будем расходиться. Или не расходиться. Но вот так нельзя! Это противозаконно!
Борька заржал, но тут же себя оборвал. Встал Антон Мелюзко, Тоша, новый участник нашего кавардака и сказал, слегка запинаясь.
– Парни, я вот-т, что д-думаю! Н-надо прост-о на в-время прекрат-тить всячес-ское м-музыкальное действо! И т-тогда от-станут!
– Не-а. не отстанут. Они же не сами по себе прицепились, их из Москвы пинают. А в Москве пинает кто-то из высшего руководства. Кто там ходит в любимчиках, не Гога случаем? Пока он в фаворе – нам надеяться на что-то бесполезно!
Боб был прав, а мы только скрипели зубами. Тогда подал голос обычно молчавший Бусаков. Он имел внешность Джорджа Харрисона и повадки Леннона. Однако ударник был что надо. И умный.
– Я думаю, надо составить некий план действий на два месяца. Все присутствующие должны будут подписать его, либо уйти из группы. Смысл плана в том, чтобы не обращать внимания на погоны, а начать заниматься созданием полноценного альбома.