И тринадцать белых карликов. Ольга Арзамаcцева
чем за всю свою жизнь. Кто-то должен был вывести его из этого состояния пряной эйфории и вернуть с небес на землю. А во-вторых, он с неизъяснимым наслаждением предъявит счет за порчу казенного имущества, превышающий страховку чертова профессоришки в десять раз…
Конечно, оплеуха – это не серьезно, но Малькольм, раздосадованный безразличным видом оппонента, уже занес руку для второго удара, на этот раз сжав ее в кулак… который так и не долетел. Ада перехватила его. Вообще-то у нее была неплохая скорость реакции, однако ее прежнее тело, привыкшее к довольно вальяжному образу жизни, редко поспевало. Впрочем, сейчас писательница была слишком зла, чтобы удивляться удачной попытке.
– Прекратите сейчас же, господин Малькольм! – прошипела она. – Вы ведете себя как плебей!
– Вы, наверное, считаете этих тварей кем-то вроде людей… – начал Малькольм.
Глаза Ады сузились.
– Да будь он хоть мебелью, – прорычала писательница, со злостью сжимая кулак Малькольма. – Некрасиво вымещать свою злость на том, что не может ответить вам тем же. Либо просите его драться с вами на равных, либо, если не знаете, как это правильно сформулировать, деритесь… – вариантов особо не было… – вон, с Сержем!
– Я не могу драться, я пацифист! – поднял руки специалист по ручному управлению и отступил еще на два шага.
Малькольм ничего не сказал, он взвыл от боли, потому что как раз в этот момент несколько косточек в его кулаке с хрустом сломалось…
– Все, хватит! – капитан оттащил писательницу от литератора.
Ее тупой холодный гнев совсем не походил на состояние аффекта, даже на эмоциональную вспышку не тянул…
«Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы она так злилась из-за меня. Она защищает меня потому, что я такой же, как Джейк…» – эта последняя мысль сильно разозлила капитана, разбив, наконец, сияющий кокон счастья, его окружавший, и вернув в прежнее состояние.
– Ты не продержалась и трех минут, – холодно заметил он.
– Когда я давала прогноз, то не предполагала, что меня спровоцируют, – так же холодно отозвалась Ада, чувствуя внезапную перемену в капитане, но не понимая причины.
– Ты совершала акт насилия по отношению к человеку, – заметил капитан.
– Я всего лишь защищала общественное имущество… – хмыкнула Ада. Она вдруг почувствовала страшную усталость от всего происходящего.
«Быстро соображает», – про себя похвалил капитан.
– И все-таки ты нанесла ему увечье, – сдвинул он брови.
– Просто меня не успели проинструктировать касательно моих возможностей, – лицо писательницы ничего не выражало впервые с тех пор, как капитан ее увидел.
Ему даже стало немного обидно.
– Ладно, это моя ошибка, – согласился он. – И все-таки я вынужден предъявить тебе ультиматум…
– Я слушаю, сэр.
– Либо ты под домашним арестом с этой минуты, либо испытательный срок отменяется, и я не возьму тебя в команду… никогда.
– Вам