Черная папка. История одного журналистского расследования. Владимир Мукусев
цензорам – представителям Главлита), что кадры, которые они так возмущенно требуют вырезать, были сняты нами в Афганистане при одобрении высшей власти – пусть не прямом, но вполне очевидном. Вся та правда жизни, что возмущала их в своем экранном воплощении, была, конечно, непривычна для советского эфира, но уже санкционирована к показу нашими новыми правителями.
Суть этого «одобрямса» была проста: с афганской авантюрой пора было кончать. Сегодня хорошо известно, что об этом Горбачев говорил еще тогда, когда не был генеральным секретарем и руководителем страны. Он этого уже требовал, испытывая и преодолевая при этом чудовищное сопротивление генералов и партийных идеологов, но об этом конечно мало кто знал «внизу». И хотя новые веяния достигали твердыни телевидения, на нас все равно смотрели как на сумасшедших, потому что официального приказа о кардинальной смене отношения к афганской войне сверху еще не давали.
То, что мы осмелились заявить во всеуслышание тогда, в 86-м, воспринималось как крамола, если не хуже. Да, руководство страны уже планировало вывод войск из Афганистана, но к эфиру-то фильм подписывал не Горбачев, а совсем другие люди. Именно эти люди принимали решение – быть или не быть «Самолету из Кабула» на телеэкране, и нам пришлось перемонтировать его десятки раз.
Тем не менее, даже в откровенно изуродованном виде фильм лег «на полку» почти на год. В последний раз все уперлось в название. «Самолет из Кабула»… На что это вы намекаете, спрашивали нас? Что за странный вектор движения? Почему не «в Кабул», а в обратном направлении? Может быть, вы хотите сказать, что нам пора уходить из Афганистана?.. Да разумеется! Но признаться в этом тогда было равносильно профессиональному самоубийству. Мы не поддавались на провокации и объясняли название драматургическим ходом. Дескать, мы летим домой и вспоминаем то, что осталось позади… Это помогало плохо, но все же помогало. И, наконец, фильм все же вышел в эфир – благодаря многомесячным усилиям Виктора, который сумел-таки «продавить» его появление на экране. «Самолет из Кабула» был показан по телевидению без всякой предварительной рекламы, в самое неудачное («несмотрибельное», как говорят телевизионщики) дневное время. Но все-таки он вышел! И это была наша общая победа.
А на дворе стоял уже 1987-й год. Самый богатый на яркие события в моей журналистской жизни. Да и разве только в моей! Страна стремительно втягивалась в то, что сегодня именуют «кардинальными экономическими и политическими реформами». Затеянная в Кремле в 1985 году перестройка наконец-то «пришла в народ». Забурлила общественная жизнь. Люди стали всерьез задумываться над тем, что говорили с высоких трибун, и с удивлением понимать, что это касается всех. Они осознали что управление государством действительно должно стать делом их собственных голов и рук, делом каждого. Страна, наконец, почувствовала, что речи кремлевских лидеров – не банальный очередной треп про строительство светлого будущего «модернизацию», по-сегодняшнему, а реальные, ощутимые предложения власти. Общество и власть начали