Завтрашний день кошки. Бернар Вербер
повернув голову в ту сторону, откуда он шел, сосед спрыгнул с перил, сиганул в окно и, по всей видимости, отправился к своей служанке, относящейся к человеческому виду.
Ни малейшего намека на «до свидания». Я была возмущена до глубины души.
Чтобы вернуться домой, я решила прыгнуть обратно. Сгруппировалась, прицелилась, оттолкнулась, что было сил, рванулась вперед, вытянулась в полете и преодолела пространство, разделяющее наши дома. Этот прыжок длился чуть больше предыдущего. Приземление получилось поистине идеальное. Жаль, что рядом не было никого, кто мог бы мной восхититься. Это драма всей моей жизни. Когда у меня все выходит хорошо, смотреть на это некому, но стоит где-то напортачить, как тут же находятся свидетели.
Я юркнула в открытую балконную дверь и подошла к Натали, которая храпела как паровоз. А потом долго на нее смотрела, поглаживая лапкой усы.
Нужно во что бы то ни стало установить контакт, причем не только на прием, но и на передачу. Тогда этот зазнайка-сосед (как там его звали? Ах да, Пифагор… какое странное имя) увидит, что с другими видами можно поддерживать двухстороннюю связь. Чтобы умаслить мою партнершу по будущему межвидовому общению, я решила, что с моей стороны будет правильно принести ей из подвала мышь, пребывая в полной уверенности, что ей доставит удовольствие увидеть ее утром, по пробуждении, у своих ног. Ведь мышка, трепещущая в предсмертной агонии, – лучший подарок, который кошка может преподнести человеческой особи.
5
Как трудно делить с другими свою территорию
Стало светать, меня уже потянуло в сон, но в этот момент длинная шерстка у моих ушек всколыхнулась от громкого вопля.
Натали обнаружила мой подарок.
Однако в ее крике почему-то не было ни радости, ни восторга. Я услышала, как она несколько раз, с упреком в голосе, произнесла мое имя. Да, презент ей, похоже, не понравился. Я пошла в спальню и увидела, что мышка все еще бьется в восхитительной агонии. Любого другого ее конвульсии побудили бы немного поиграть, но моя служанка лишь взяла в руки совок и веник, чтобы выбросить ее в мусорное ведро, тем самым не разрешая мне ее окончательно прикончить и съесть. При виде такой неблагодарности я глухо заурчала, всем своим видом выражая недовольство.
Но Натали не дала сбить себя с толку и быстро насыпала в мою мисочку корма. Смею надеяться, это компенсация за мышку.
В голову пришла мысль, что двусмысленное поведение Натали объясняется отрицательным влиянием этого телевизора, показывающего терроризм с войнами и заставляющего человеческую особь плакать. Что же до меня, то я была просто счастлива узнать точное значение всех этих понятий от моего соседа Пифагора.
Натали оделась и вышла из дому. Я опять осталась одна и, насытившись, решила воспользоваться этим, чтобы поспать. Что ни говори, а сон для меня – первейшая страсть.
Мне приснилось, что я ем.
Проснулась я, по обыкновению, после обеда, когда лучик солнца коснулся правого века. Потянулась до хруста в позвонках и зевнула.
Если я не хочу