Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд. Джим Фергюс
мне сопровождать натуралиста в вылазках на природу. В те несколько дней он успел рассказать мне о Канаде, где все свободны: мужчины, женщины, дети живут свободными и равными, и никто не может владеть другим человеком. Ученый привязался ко мне и пожалел. Сказал, что я слишком молода, чтобы пытаться бежать в одиночку, но можно подговорить старших рабов и бежать вместе с ними. Показал мне карты и рассказал, какие дороги самые безопасные, а также сообщил имена тех, кто может помочь мне по пути.
Я поговорила со старшими рабами, но все они слишком боялись хозяина. Ведь они видели, что он делал с беглыми рабами, если их ловили.
Однажды, спустя неделю после того, как ученый уехал, вернувшись из спальни хозяина побитая и в слезах, я собрала в узелок одежду и столько еды, сколько смогла найти, и ушла. Мне было все равно, что меня убьют, если поймают. Смерть казалась не самым худшим из зол при такой жизни.
– Я была молодая, сильная, – продолжала Фими, – и первые две ночи просто бежала без оглядки через леса, болота и заросли сахарного тростника. Иногда я слышала, как за моей спиной лаяли собаки, но ученый надоумил, как сделать, чтобы они потеряли след – надо было переходить ручьи вброд и идти вдоль кромки воды. Я бежала и бежала.
Много недель я шла на север – двигалась ночью, а днем пряталась в зарослях. Ела все, что могла найти в лесу или в поле – дикие травы и коренья, а порой – овощи или фрукты, украденные с ферм и из садов. Я голодала и не всегда знала, где нахожусь, но над моей головой была Полярная звезда, и я отыскивала приметы, которые описал мне ученый. Очень часто мне хотелось зайти в какой-нибудь городок и выпросить там еды, но я не осмеливалась. На моей спине стояло клеймо хозяина, и, если бы меня поймали, то отправили бы к нему, и там бы меня ждало самое суровое наказание.
В те недели, что я была одна в диких местах, я начала вспоминать рассказы матери о своем племени, о том, как мужчины охотились, а женщины собирали плоды. Если бы не эти рассказы, не то, чему научила меня мать, я бы не пережила долгого путешествия к свободе. Знания моей бабки, которые передала мне она, спасли мне жизнь. Как будто бы моя мать вернулась за мной, точь-в-точь, как она верила, что ее мать спасет ее саму.
– Несколько месяцев спустя я наконец попала в Канаду, – продолжала она. – Там я отыскала людей, о которых мне рассказал натуралист, и меня поселили в семью доктора. Ко мне там хорошо относились, и я даже смогла продолжить образование. Я прожила у доктора почти десять лет – я работала на его семью и получала вполне достойное жалованье…
Но однажды я увидела объявление, в котором одиноких женщин любой расы, вероисповедания и цвета кожи приглашали принять участие в важной программе укрепления американских границ. Я ответила на него, вот так … я и оказалась тут, с тобой.
– Но если они так к тебе хорошо относились, – недоуменно спросила я Фими, – то почему тебе захотелось участвовать в безумной авантюре вроде этой?
– Они славные люди, – сказала Фими. – Я их очень