Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд. Джим Фергюс
что мисс Лавлейс и мисс Уайт наперебой пытались угодить капитану – будучи, должно быть, в неведении, что он, как истинный католик, недолюбливал протестантов, а после сражений в рядах армии Союза крепко сомневался и в южанах.
В самом деле – попытки Лавлейс произвести впечатление на капитана за обеденным столом рассказами о «папеньке» и некогда принадлежавшей их семье плантации с двумя сотнями «ниггеров» выглядели нелепо и жалко. Единственное, чего она добилась этим, – это лишь позабавить капитана. Однажды за ужином он спросил у нее, что стало с плантацией ее отца.
– Он потерял все в войну, са-эр, – ответила она. – Проклятые янки сожгли все дотла и освободили ниггеров. Папочка так и не оправился от этого: он начал пить и умер больным и нищим.
– Очень жаль, мэм, – сказал капитан, вежливо поклонившись, но не без обычной иронической искорки в глазах. – А ваш отец воевал?
– Нет, са-эр, нет, – ответила она, прижимая к груди пуделиху, Ферн-Луизу. Она позволяла псине сидеть у себя на коленях и кормила ее со стола. – Мой па-почка считал, что первым долгом должен сидеть дома и защищать семью и собственность от насильников и мародеров, которыми прослыли янки. И он отправил своих лучших ниггеров воевать вместо себя. Конечно, они сразу же удрали в Союзную армию, как делают все ниггеры при первой возможности.
Мы с капитаном незаметно переглянулись: уже научившись понимать друг друга без слов, держу пари, мы оба в этот момент подумали, что сам великий Шекспир не смог бы написать более достойной судьбы бедному папеньке.
24 апреля 1875 года
Мы въехали на подконтрольную индейцам землю, и нам запретили отходить от фургонов без сопровождения военных. Нам только что рассказали, что в прошлом месяце лейтенант Леви Робинсон, в честь которого и был назван лагерь, куда нас везли, сопровождал лесовоз в Форт-Ларами, но был застигнут врасплох индейцами сиу из ближайшего селения, Красное облако, и убит в бою. Очевидно, что до этого от нас скрывали подобные факты, чтобы не провоцировать панику, и, конечно, этим объяснялось и большое количество военного эскорта с капитаном Бёрком во главе.
Близость опасности придала нашей миссии более… осязаемые черты, что ли. Лишь в это мгновение, будучи на полпути к цели, мы в полной мере почувствовали, что нас ждет нечто, к чему мы совсем не готовились – или же заставляли себя не думать об этом. Подозреваю, что серьезность, не сходившая с лица капитана Бёрка с момента отъезда из форта, объясняется тем же беспокойством. И все же мы едем вперед, к нашей неотвратимой судьбе…
25 апреля 1875 года
Я сделала невероятное открытие. Сегодня днем, отлучившись в заросли ивняка, чтобы справить нужду, я обнаружила там «Джимми» за тем же занятием. По очевидным причинам я теперь знаю, что это не «он», а «она» – да-да, вовсе не юноша, а женщина! Мне с самого начала казалось, что что-то с ним… с ней не так. Ее настоящее имя, как она мне призналась, было Герти, но в приграничных районах ее знают, как «Грязную Герти». Нам доводилось слышать истории об ее эскападах в фортах и факториях на всем пути. Трактирщица, которая стала