Восемнадцать Безбожных лет. Лианна Гейл
продолжишь держать её в клетке – можешь проститься со своей мечтой, быть отцом Бога Войны.
Барон молча остановился, глядя куда-то в сторону. Сердце неприятно стучало по рёбрам, отбивая беспокойство и недовольство. Арахт осторожно добавил:
– Она потеряет рассудок, если ты не вмешаешься.
Тогда Горвей взглянул на него с недоверием и злостью. Потеряет рассудок? О чём говорит этот ветхий, выживший из ума стрик? Он дал дочери то детство, которого не было и у него! Он никогда не избивал её и не унижал, она жила в достатке, окружённая слугами и учителями. И главное, у неё был отец, которым она могла гордиться и которого не ненавидела! Или всё же ненавидела?..
Он очень часто задавался себе этим болезненным, таким важным вопросом. Что если, дочь всё же ненавидит его? Но каждый раз этот вопрос разбивался об восстающую в сознанию стену – «она лишь инструмент к моей цели, остальное не имеет значения».
Да, ничто не имело значения, кроме золочёной короны, которая с каждым днём виделась ему всё яснее. Старый король умирал. Горвей поразился тому, как совпадал этот срок со временем восхождения Лианны. Не иначе как сама судьба подсказывала ему, что вот он, шанс!
Но если Лия потеряет рассудок…
Прозрачный, ничего не выражающий взгляд, полное беспристрастие и безразличие дочери даже не встревожили, а напугали Горвея! Она и правда, как говорил Арахт, выглядела так, будто её разум начинал таять. И он надеялся, что ещё не поздно. Она почти не разговаривала, реагировала на всё вяло или вообще не реагировала, слушала со скукой, мало ела. Только после разговора с ней барон припомнил всё это. Неужели, он всё же был точно таким же, как его собственный отец?..
И всё же он никак не мог понять – почему? Он дал ей семью, дал дом, друзей, учителя, слуг, которые подчинялись ей во всём. Он подарил ей пажа, с которым она могла делать всё что угодно. Почему же его дочь сходила с ума?.. Горвей не видел всего ужаса её существования. Он и не подозревал об этом, теряясь в догадках. Лишённая материнской ласки, имея отца, который растит тебя только с одной целью, который ждёт от тебя только одного, Лианна постоянно находилась в нервном, настороженном состоянии. С друзьями, которым велено было с ней дружить, окружённая слугами и селянами, чьей любви она в глубине души страстно желала, но которой никак не могла, да и не пыталась уже добиться, не имеющая понятия о добре и зле, Лианна не понимала, где кончается её власть над людьми и начинается жестокость к ним. С самого детства, огороженная от всех, особенно от женщин, она не представляла, как подобает вести себя девушке, поэтому представляла какую-то немыслимую пародию – горделивого молодого лорда в теле прекрасной девы. Лишённая возможности хоть кому-то открывать свои мысли, она уже даже и не думала о том, что такое возможно. Она не представляла, что такое ласка. Ни одна собака или кошка не решались подойти к ней близко, зная, что от этой стремительной госпожи можно ожидать чего угодно, и пинка, и крика. Отец и Арахт ни на секунду не позволяли ей забыть, для чего она рождена. Кто знает, если бы она не была вынуждена всё время