Восемнадцать Безбожных лет. Лианна Гейл
от него чаще и резче. Он то и дело гонял бедного служку на берег и обратно, самостоятельно проверял крепость мачт и руля, сам отбирал стражу для дочери.
А Лие, казалось, было всё равно. Она безразлично собирала вещи, со спокойным достоинством осматривала корабль вместе с отцом, тихо ждала путешествия. Никаких расспросов, никакого волнения не читалось на её лице. В детстве она часто представляла себе, каково ей будет покинуть дом, вступить в неведомые ей земли? Это будет восторг и пыл? Она клялась себе, что не будет спать целыми ночами, глядя в морскую даль, в надежде увидеть первые очертания берега. Нет. Лианна теперь с лёгкой грустью понимала, что от путешествия ей нечего ждать. Это странствие было лишь отсрочкой, только развлечением, чтобы скоротать время до того дня, когда она должна будет выполнить свой долг. От этого путешествия ничего для неё не изменится, так есть ли в нём смысл? Лия лишь чувствовала, как внутри неё начался внутренний отсчёт, как по крупинке уходило отведённое её на земле время. Один только жалкий год. Что она успеет увидеть? Потому, чтобы забыться, не чувствовать в себе этой сосущей пустоты, она сдержанно и холодно глядела вперёд, где уже маячил её Божий трон.
В день, когда отправлялся корабль, стояла немного ветреная, но ясная погода. Холодные порывы трепали одежду Горвея, который, принарядившись, стоял на берегу и глядел на корабль, пришвартованный вдали. Худые вертикали мачт крестами разрезали небосвод. Солнце беспощадно жгло глаза, барон щурился, стараясь рассмотреть небо вдали, не виднеются ли тучи. Всё было чисто и бело.
Вскоре появилась Лианна. Послышалось конское ржание и глухой топот копыт по песку. Горвей, обернувшись, увидел дочь, одетую в тёмно-красное платье, впервые едущую в женском седле. Соскочив с песочного цвета лошади, он швырнула вожжи слуге и направилась прямо к отцу, выпрямившись, гордо неся рыжеволосую голову. Позади неё шёл Кай, на прощание улыбнувшийся приятелям, выстроившимся на берегу, слугам, которые кротко махали ему руками. Он был вооружён, одет не хуже сына лорда, в отличную кожу, на плечах его лежал тёмно-синий плащ, перехваченный серебряной застёжкой – вороном, несущим змею. Горвей с удовольствием подумал, что из мальчишки вышел отличный воин, и что его дочь теперь точно в безопасности. Взгляд у Кая, подошедшего к господину, стал вдруг серьёзным, рука сжалась на рукояти меча.
Лия двигалась стремительно, не глядя по сторонам, будто шла по коридору в замке, а не окружённая толпой людей, следящих за ней. Даже на шёпот: «Эк, рыжая то» – она и бровью не повела, хотя внимательный глаз и мог бы увидеть, как скривились её губы. Подойдя к отцу, она, словно вспышка молнии, глянула на Арахта, стоящего рядом. Его верхняя губа поднялась в улыбку, представив беззубый рот. Лианна более не удостоила его взглядом. Она смотрела на отца и ждала. Горвей медлил.
Что он видел перед собой? Семнадцатилетнюю девушку, в которой не осталось ни следа от ребёнка. С её лица была безжалостно стёрта улыбка, в глазах не были ни единой искры. Никакой радости или возбуждения в преддверии путешествия. Никакого азарта. Она стояла, выпрямившись, будто проглотила клинок,