Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки. Отсутствует

      Около 15 февраля этап прибыл в поселок Кичменгский Городок. Отца Сергия определили на жительство в село Макарово, находящееся в пяти километрах от Городка. Село было большое, с двумя церквами. Жилье нашлось лишь на окраине, во втором доме от конца, самом убогом. Более благополучные хозяева в свои дома не пускали. «С виду неказиста и убога наша хата, хозяйкой которой является первая в деревне беднячка Аксинья, – писал батюшка домой. – Все покосилось в разные стороны; от ежедневного освещения лучиной все прокоптилось и почернело. Нужда и бедность смотрят во все глаза из разных углов и щелей владения Аксиньи. <…>

      Пожаловаться ни на что не могу, разве только на блох, которые водятся на полатях, где мы располагаемся на ночлег. <…>

      Вместо лучины освещаемся керосином, которым не без труда пришлось раздобыться на деревне».

      Постоянное пребывание в избе «с ее блохами, тараканами и клопами», конечно, тяготило отца Сергия. Но и в такой жизни видел он светлые стороны: «Все это внешнее убожество с избытком покрывается высокою, духовною красотою этого простого, но милого, необычайно скромного и приветливого человека. Она – единственная работница во всем доме. С утра до позднего вечера она в непрерывных тяжелых трудах, и все это с улыбочкой, без тени какого-либо неудовольствия или раздражения. Нам она старается услужить, как только она может. Когда угодно, в любую минуту дня и ночи поставит самовар, все приберет, изготовит, как умеет, все, чего мы ни попросим. Словом, у нее мы чувствуем себя в родной обстановке. Здесь дух наш получил полную свободу от устюжского плена и пребывания в золотой клетке на (Пролетарской) улице. Молитва у нас общая. Хозяева очень дорожат этим и принимают в ней самое живое и горячее участие. Сначала почитаем, тот и другой, а в конце и попоем. Условия жизни и обстановка вполне позволяют сделать это. Для занятий своих в течение дня мы оборудовали отдельную комнату. Отец Алексий наладил в ней железную печку, вставили рамы, перенесли мы в нее свою святыню, вещи, книги и начали свое мирное житие с молебна и ежедневного чтения Слова Божия. Кроме железной, имеется и русская печь в этой же комнате. И эту печь протапливаем каждый день, так что день вполне можно проводить там, чтобы заниматься своим делом». Новый быт как-то налаживался, и, несмотря на его существенные изъяны, отец Сергий мог только «восхвалять и от всей души возблагодарить Господа»[135], видя во всех испытаниях и обстоятельствах проявление воли Божией и в каждом облегчении – помощь Божию.

      Устройство более-менее приемлемых условий существования несколько скрашивало, смягчало тяготу изгнания, но, конечно, не избавляло от нее. Ссылка всегда оставалась болезненно переносившимся