Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься. Виктор Тимченко
и поэтому активным другим народам. Они прочно закрывают врата в свои усадьбы.
Это не такая уж и редкость. Многие нации, сознательно или бессознательно, ведут себя именно так. США и Израиль сооружают многометровые в высоту и многокилометровые в длину стены. Израильские я видел, по сравнению с ними заклеймённая Берлинская – просто шутка. Австралия и Канада регулируют приток мигрантов с помощью въездных анкет, а Объединённые Арабские Эмираты, приглашая к себе на работу индийцев, пакистанцев и малазийцев, принимают для них законы нового экономического рабства, которые не позволяют пришельцам рассчитывать там на постоянную жизнь: поработал, пока молодой и здоровый, – и до свидания. Это называется миграционной политикой – не всем нациям знакомое словосочетание.
Кризисы на гранях
В устном народном творчестве, литературах многих народов существует одна и та же история о двух соседях, которые не могут сосуществовать в мире. Они десятилетиями живут рядом, вместе ходят в школу, вместе работают, вместе ухаживают за своими невестами – и не мирятся: «Ваши куры (вариант: козы, овцы…) залезли в наши помидоры», «Вы своим сорняком и наш огород загубили», «Ваша дочь не так посмотрела на мою жену», «Ваша груша (вариант: пальма, чинара…) бросает тень на моё окно». Причины могут быть разными, но народная мудрость (у многих народов) гласит: для крепкой дружбы соседям нужен высокий забор. «Добрососедские отношения» – только благое пожелание политиков, на самом деле как раз между соседями и происходят трения. Соседи: немцы и французы, индийцы и пакистанцы, китайцы и японцы, иранцы и иракцы – часто враждовали между собой. А разве слышал кто о противостоянии Мексики и Филиппин?
Но стоит на одного из соседей напасть чужаку из другого села, как здесь у обоих появляется чувство локтя: от чужаков отбиваться они будут вместе. Это для нас принципиально важно: конфликты на мелких рубежах и изломах всегда отходят на задний план, когда всплывают конфликты больших групп, между которыми пропасть глубже. Симпатичные и несимпатичные люди распределены по миру равномерно, но если затевается юношеская драка, то «улица на улицу», «квартал на квартал». Нет анализа, кто прав, кто виноват. Нет анализа, кто лучше, а кто хуже. Разделение идёт по принципу: свой – чужой. Одинаково – в Нью-Йорке, в Париже или в Багдаде – «свои» из своего района, my gang, всегда априори лучше, чем «чужие» с соседней улицы.
Трения, кризисы всегда происходят на изломах. Все споры рождаются на переходах одного в другое, на гранях: между двумя людьми, между семьями (Монтекки и Капулетти в «Ромео и Джульетте» Шекспира), между старшим и младшим (конфликт поколений?), между дворами, между религиями, между нациями. Чем крупнее единицы, граничащие между собой, тем глубже пропасть между ними, тем острее, жёстче поединки. Двое соседей только ругаются, а между двумя религиями войны длятся – обостряясь или угасая – веками.
Поэтому