«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года). Борис Колоницкий
и, защитив страну, освободите ее. А вам, нашим братьям, проливающим кровь за родину, низкий поклон и братский привет!
Речь была построена весьма умело. Ее содержание было приемлемо для радикальной интеллигенции: подобный призыв к защите страны мог прочитываться этой аудиторией как сигнал к освобождению политическому. Патриотический же пафос выступления обеспечил оратору аплодисменты всех думцев – речь прерывалась рукоплесканиями, к которым присоединялись даже правые депутаты[156].
При конструировании различных автобиографических легитимаций в 1917 году Керенский не мог обойти тему войны, иногда – когда это было тактически выгодно – он даже представлял себя «интернационалистом». Так, выступая на I Всероссийском съезде Советов 4 июня 1917 года, он заявил: «…с самого начала войны, в первом же заседании Государственной думы 20 июля 1914 года, мы и социал-демократы в России первые, запомните это, единственные в Европе, голосовали против военных ассигновок публично». Заявление было встречено рукоплесканиями[157]. Такая память о прошлом политика была востребована как раз в это время, именно этой аудиторией.
Керенский публично осуждал шовинизм, критиковал все европейские правительства за развязывание войны, а главное, неизменно и жестко атаковал российское правительство. Возможность гражданского мира внутри страны он не исключал, но обуславливал его проведением комплекса глубоких реформ. Порой лидер трудовиков выступал и с более радикальных позиций. Близкий к Керенскому трудовик В. Б. Станкевич описывал позицию лидера своей фракции следующим образом: «Служение войне путем критики правительства». Огромное воздействие на Керенского оказали документы международной социалистической Циммервальдской конференции, состоявшейся в сентябре 1915 года, и он нередко стал использовать язык интернационалистов, оставаясь при этом своеобразным «оборонцем», который не прекращал борьбу с правительством. Даже сам себя Керенский порой характеризовал – когда это было выгодно – как «левого циммервальдца», что не соответствовало действительности. Однако и некоторые современники воспринимали его как противника войны[158].
В разных ситуациях Керенский, желавший создать максимально широкую антиправительственную коалицию, мог высказывать различные мнения, приспосабливаясь к взглядам своей аудитории. На нелегальных собраниях он испытывал давление со стороны радикально настроенных социалистов-революционеров, которые вели антивоенную пропаганду, и, соответственно, использовал слова, убедительные для них, хотя со временем его разногласия с интернационалистским крылом эсеров обострились[159]. Целью Керенского было создание «красного блока», который объединил бы всех радикально настроенных противников режима, вне зависимости от их отношения к войне. Участвовал Керенский и в попытках создания нелегального «левого блока» – объединения всех социалистов[160]. В публичных же своих выступлениях он использовал все поводы для
Газета-копейка. 1914. 27 июля.
Первый Всероссийский съезд Советов / Подг. к печ. В. Н. Рахметов. М.; Л., 1930. Т. 1. С. 80.
Известный «охотник за провокаторами» В. Л. Бурцев, убежденный оборонец, арестованный после своего возвращения в Россию в 1914 году, не захотел воспользоваться юридической помощью Керенского: последний представлялся ему противником войны. Этот пример свидетельствует о том, что в глазах многих подобная репутация закрепилась за депутатом, который в результате становился ее заложником. См.: