Polystoria. Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе. Коллектив авторов
принял патрикий Феодор (это как раз он недавно устроил разгром Равенны). Затем понтифик долго пережидал холода в Гидрунтуме (Отранто). Вероятно, узнав о расправе с его людьми в Риме, он начал колебаться, ехать ли ему далее. Однако Юстиниан, продолжая начатую игру, направляет в Отранто собственного представителя с грамотой («печатью», как пишет автор), в которой предписывалось, чтобы все чиновники («судьи») империи принимали папу так, как если бы видели перед собой самого государя[44]. И Константин продолжил свое многообещающее путешествие на Восток.
Когда папа прибыл, наконец, к Константинополю, его встречали за семь миль от города. Для сравнения: экзарха римляне приветствовали за одну милю[45], а при вступлении в Рим в 663 г. самого императора Константа II папа Виталиан вышел к нему на расстояние шести миль от городской стены[46]. «Делегация», принимавшая папу Константина, состояла из патрикиев и «всего синклита», «клира и народа», а возглавлялась сыном императора пятилетним Тиверием и патриархом Киром (705–711) (илл. 6). Папа вступал в город при ликовании клириков и простолюдинов, для которых этот день объявили праздничным[47]. (Иными словами, власти, надо полагать, запретили жителям столицы работать, потребовав вместо этого идти приветствовать папу Константина.) Римский епископ и его свита въехали верхом на конях, присланных им из императорской конюшни – сёдла, уздечки и чепраки сияли золотом[48]. Процессия проследовала во дворец, хотя василевса в то время в столице не было. Юстиниан не стал вызывать Константина I к себе в Никею, но, отправив папе радостное послание, весьма предупредительно назначил встречу в Никомедии – на полпути между Константинополем и Никеей[49].
Когда же император и папа, наконец, встретились, Юстиниан, не снимая с головы венца, совершил проскинесис перед папой и поцеловал ему ноги. Затем они бросились друг другу в объятия. «И при виде такого смирения доброго государя весь народ сильно возрадовался»[50]. В следующее же воскресенье папа отслужил мессу перед императором, отпустил ему грехи и причастил его.
Падение императора в ноги папе вызывает в этом рассказе, конечно, особый интерес. Исключительным этот жест не являлся: еще в 633 г. вестготский король Сисенанд на IV Толедском соборе падал ниц на землю перед епископами[51]. Карл Великий сходным образом совершил adoratio для папы Льва III в Падерборне в 799 г.[52] История «государевых проскинесисов» в Византии пока не изучена и даже соответствующий материал еще не собран. Тот же, что сейчас известен, относится в основном уже к IX столетию. Так, во-первых, показателен фрагмент из обращения императора Василия I к Константинопольскому собору 869–870 гг. (точнее говоря, к сторонникам патриарха Фотия, осужденным соборными отцами)[53]. Император призывает их покаяться и говорит устами своего секретаря, что и сам может подать им пример. Ведь нет стыда в том,
«Dum vero Ydronto moras faceret, eo quod hiemps erat, illic suscepit sigillum imperialem per Theophnium regionarium, continentem ita ut ubiubi denominatus coniungeret pontifex, omnes iudices ita eum honorifice susciperent quasi ipsum praesentaliter imperatorem viderent» (LP. Vol. 1. P. 390).
Судя, например, по тому, как принимали Карла Великого при его первом визите в Рим: «Et dum adpropinquasset fere unius miliario a Romana urbe…» (Ibid. P. 497).
«Et occurrit ei obviam Apostolicus cum clero suo miliario VI ab urbe Roma et suscepit eum» (Ibid. P. 343).
«Ubi egressus Tiberius imperator, filius Iustiniani Augusti, cum patriciis et omni sinclito et Cyrus patriarcha cum clero et populi multitudine, omnes letantes et diem festum agentes…» (Ibid. P. 390).
«…pontifex et eius primates cum sellares imperiales, sellas et frenos inauratos simul et mappulos, ingressi sunt civitatem» (LP. Vol. 1. P. 390).
«Domnus autem Iustinianus imperator audiens eius adventum magno repletus est gaudio. A Nicea Bythiniae misit sacram gratiarum actione plenam, et ut debuisset pontifex occurrere Nicomedia et ipse veniret a Nicea. Quod et factum est» (Ibid.). Готовность императора проделать полпути навстречу папе справедливо отмечается в качестве исключительного проявления вежливости (
«In die autem, qua se vicissim viderunt, Augustus christianissimus cum regno in capite sese prostravit et pedes osculans pontificis deinde in amplexu mutuo corruerunt; et facta est letitia magna in populo, omnibus aspicientibus tantam humilitatem boni principis» (LP2. Vol. 1. P. 224).
«…primum gratias salvatori nostro deo omnipotenti egimus, post haec antefato ministro eius excellentissimo et glorioso regi, cuius tanta erga deum devotio extat, ut non solum in rebus humanis, sed etiam in causis divinis sollicitus maneat. Hic quippe dum in basilica beatissimae et sanctae martyris Leocadiae omnium nostrum pariter iam coetus adesset pro merito fidei suae cum magnificentissimis et nobilissimis viris ingressus, primum coram sacerdotibus dei humi prostratus, cum lacrimis et gemitibus pro se interveniendum domino postulavit» (Collectio Hispana Gallica Augustodunensis (Codex Vat. lat. 1341) [Electronic resource]. Fol. 71vb. URL: http://www.benedictus.mgh.de/quellen/chga/chga_046t.htm). Необходимо учитывать, что Сисенанд получил корону не по закону, а в результате переворота. Возможно, именно это обстоятельство стало причиной проскинесиса и слез, которыми он обливался перед соборными отцами.
Подробности см., например, в кн.: