Бег по краю. Галина Таланова
свекра, дуя на обожженное запястье, на которое сорвалась раскаленная капля.
Заболев, Андрей уходил в гостиную и там лежал, протягивая на больничном максимально возможный срок. Лидочка же и не помнит, когда она брала больничный лист. Кажется, последний ее больничный был декретный. С детьми сидела свекровь или мама, сама же она на ногах переносила болезнь за болезнью, стоически задавливая даже сильное недомогание таблетками, заглотанными на ходу.
Это Лидочка поменяла старую машину свекра на новую антрацитовую двадцать четвертую «Волгу». Это она определила Гришу в детскую изостудию, а Василису заставляла ходить на музыку и терзать их старенькое пианино занудными гаммами. Это с ее подачи Василиса стала учиться на экономиста, а Гриша – на биолога. Это она искала детям репетиторов и доставала мужа, чтобы он поднял все родительские связи, когда детям пришла пора поступать в вуз.
Впрочем, Андрей охотно помогал ей с детьми, он с ними постоянно гулял, когда они были маленькими, собирая компанию из их друзей; частенько, не жалея своего времени, решал своим чадам задачки по физике и математике, когда они подросли.
В то же время его голос не очень-то много значил в их семье. Нет, с ним, конечно, советовались… Ему пересказывали все новости, принесенные сорокой на хвосте от знакомых и подруг, но он давно не мог, скажем, даже посмотреть тот детектив, который ему хотелось, так как Лида приклеивалась в это время к какой-то мыльной опере, совсем ему не интересной. Она стремительно входила в гостиную, притащив хвостом сквозняк, хлопающий дверью, включала то, что ей нужно, и все… Если Андрей смотрел что-то другое, она просто вопросительно всматривалась в его лицо, говорила: «Я переключу, я хочу поглядеть другой фильм. Давай посмотрим». И не дожидаясь его ответа, резко выстреливала переключателем.
Он не то чтобы умел тихо гасить все ее эмоциональные всплески… Он просто незаметно уходил от любых конфликтов, давно поняв, еще тогда, когда жил с матерью, что с женщинами лучше не спорить. Женщина просто несет все то, что пришло ей на ум, наматывая на любой пустяк слой за слоем, будто пускает скатываться с гигантской горки слепленный из мокрого снега снежок. И снежок вырастал до размера головы снежной бабы… Оставалось только вставить нос морковкой. Но вдруг припекало солнце – и остановившийся у подножия горы ком начинал медленно таять, пуская тоненький ручеек слез.
Временами Андрею хотелось бежать из дома, но он понимал, что он никогда не уйдет: он не волк и просто не выживет в одиночку… Он привык жить, как за каменной стеной. И матушка, и Лидочка как раз и были такими каменными стенами. Вне стен было поле, по которому гулял буйный расхристанный ветер. На ветру было хорошо освежаться и пари`ть, пока нещадно печет солнце, но как только начинались холода, неудержимо хотелось в дом. Андрей знал это. Поэтому он и терпел многое, понимая, что без Лиды он никуда. Он даже, когда своим коллективом руководил, смотрел на все Лидочкиными глазами. Приходил домой – и советовался с