За холмом, что скрывает рассвет. Алексей Немоляев
могу сделать все, что ты пожелаешь. Убить – значит, так тому и быть.
– Это хорошо, – сказал Смити. – Только, я не хочу, чтобы это выглядело как убийство. Пусть это будет несчастный случай – скажем, старика ударит инфаркт, и дело с концом!
– Не понимаю, зачем все это нежности, – Сова сделал недовольное лицо. – Я могу сейчас же уничтожить всех мастеров, они испарятся, и ни следа от них не останется. Неужели ты этого не хочешь?
– И да, и нет, – Смити покачал головой. – Они достойны смерти, я знаю это, но разве могу я их к этой смерти осудить, черт возьми!
***
Когда за послушником закрылась дверь, мастер посидел еще некоторое время в задумчивости, отпивая из бокала вино. Он и не заметил, как день склонился к вечеру, и в комнату медленно пробралась темнота.
Шум толпы, разгуливающей по улицам, прорывающийся через приоткрытое окно, напоминал треск поленьев в костре. Он успокаивал и усыплял.
Поработав еще немного, великий мастер встал из-за стола, нашел в шкафу куртку – вечером становилось холодно, оделся, вышел из церкви и медленно побрел домой.
Путь не был долгим. Только ветер неприятно бил в лицо моросящим дождем.
Дом встретил его скрипом старых половиц. Великий мастер жил один в маленьком одноэтажном домике, с небольшой кухней и тесной спальней.
Сняв куртку, он разогрел ужин и устроился на диване. В бокале вновь оказалось вино, теперь уже неразбавленное. Глаза мгновенно начали слипаться. В полудреме мастер положил голову на подушку и крепко уснул.
Но сон его не продлился долго. Через минуту во входную дверь постучали. Вначале великий мастер не услышал стука, но он повторился, и сквозь сон мастер оторвал тело от дивана и зашагал босиком по холодному полу, чтобы открыть дверь столь поздним посетителям.
Великий мастер ступал холодному полу.
Стук. Во второй раз стучали сильнее и продолжительнее.
– Иду, – бросил великий мастер.
Стук оборвался. Человек на той стороне двери, не обладал, видимо, никаким терпением, теперь с усилием тянул за ручку.
Великий мастер отпер дверь и в страхе отшатнулся, лицо его исказилось.
– Мария! – воскликнул он. – Неужели, это ты!
Более великий мастер не мог сказать ни слова, звуки скомкались в легких и застряли в горле.
– Я уж думал, что все это мне померещилось. Успел поклясться всем богам, что брошу пить! – заплетающимся языком проговорил великий мастер, когда к нему вернулся дар речи. – Хорошо, что это не так, – заключил он. – Дитя, ты так похожа на одну мою старую знакомую. Господи, что у тебя с руками?
– Долгая история, – ответила Алиса, после чего, наконец, представилась.
Мастер с затаенным трепетом смотрел на Алису.
– Алиса, – протянул он, пробуя давно забытое имя на вкус. – Я помню тебя ребенком. Ты – копия своей матери! Тот же взгляд, те же ямочки на щеках. Прошло около двадцати лет с тех пор, как ее не стало.
– Значит, она умерла? – из уст Алисы вырвался тихий стон.
– Как