Меч дьявола. Мэттью Хаффи
помог ему приподняться и прислониться спиной к стене, возле которой он лежал на тюфяке. Боль, вызванная этими движениями, заставила Беобранда вскрикнуть.
– У тебя переломаны ребра, – пояснил Кенред, – но они плотно обмотаны и должны зажить.
После того как Беобранд просидел какое-то время неподвижно, боль прошла. Кенред поднес к нему чашу с теплым бульоном и стал кормить его с ложки.
При этом Кенред без умолку болтал. Беобранду, впрочем, даже нравилось его слушать. Голос у Кенреда был приятным и сильным, и хотя Кенред говорил обо всем с мальчишеским энтузиазмом, он отнюдь не тараторил. Беобранд чувствовал по высказываниям этого мальчика, что тот совсем не глуп, и ему нравилось, что рассказы Кенреда о причудах тех или иных монахов и прочих местных обитателей отвлекают его от собственных мрачных мыслей.
Разделавшись с бульоном, Беобранд спросил, к чему привела произошедшая в Элмете битва.
– Я мало что знаю об этом, – ответил Кенред. – Вчера сюда заглядывал один торговец. Он сказал, что вроде бы Эдвина и его сына убили. Большинство его воинов тоже погибли.
– А выжившие из нортумбрийского войска пришли сюда? – спросил Беобранд.
– Нет, только ты один.
Беобранд задался мыслью, что же произошло с его новыми друзьями. Басс казался ему непобедимым воином… Однако Эдвин тоже казался непобедимым, но, тем не менее, король пал на поле битвы. Тондберкт тоже, наверное, мертв. Он, Беобранд, легко сошелся с этим легкомысленным парнем, но если сам Эдвин погиб в этой битве, то неужели Тондберкт сумел как-то спастись? Беобранду стало очень жаль своего приятеля, с которым они могли бы стать настоящими друзьями.
Все, о ком он когда-либо переживал или кто проявлял по отношению к нему доброту, были теперь мертвы. Его, наверное, кто-то проклял.
Мало того что перед его глазами из-за наложенной на них повязки стояла темнота – темнота угрожала проникнуть и в его душу. Его глаза под повязкой наполнились слезами, но ткань тут же впитывала их, а потому ни одна слезинка не потекла по его лицу. Он был рад тому, что Кенред не видит, как он плачет. Ему уже надоели подобные проявления слабости, но сдержаться он сейчас не мог.
– А теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал Кенред, вставая.
Мальчик был прав. Беобранд чувствовал себя изможденным. И его тело, и его душа перенесли тяжкие страдания. Он осторожно вытянулся на тюфяке, стараясь не беспокоить ребра и левый глаз, и затем услышал, как Кенред пробормотал, что навестит его попозже.
Беобранд снова лежал на толстом тюфяке, и перед его мысленным взором мелькали, словно машущие крыльями во`роны, смутные образы. Он засомневался, что сможет уснуть: слишком много его охватило страхов и опасений. Однако некоторое время спустя его дыхание стало ритмичным, и он погрузился в сон без сновидений.
Беобранд внезапно проснулся.
Пролежав несколько секунд, он так и не понял, что его пробудило. А еще он не мог определить, ночь сейчас или день. Воздух, который он вдыхал, был холодным, а его тело занемело от долгой неподвижности. Беобранд лежал