О многом и о главном… Сборник рассказов. Светлана Громова
зловеще красным. В нём горел Бамут, покрывая небо густым чёрным дымом. Зарево можно было наблюдать за десятки вёрст. Не доехав километра три до Бамута, колонна остановилась. Мы посыпались с бортов и начали разминать затёкшие от долгой и изнурительной дороги мышцы. Возле госпитальных палаток лежат штабеля из мёртвых тел. С одной стороны трупы загружают в грузовик бойцы с осунувшимися безразличными лицами и увозят, а с другой такие же бойцы подносят «двухсотых» и складывают в новые кучи, как брак на какой-то фабрике. Неподалёку между палаток возвышается гора из использованных, окровавленных перевязочных материалов, пустых ампул, склянок, коробок вперемешку с ампутированными конечностями. Везде снуют суровые санитары в залитых кровью когда-то белых халатах. Равнодушные, безучастные взгляды у всех. От бойца до командира. Не просыхающие ботинки, сбитые о камни, десятикратно тяжелеют от липкой, вездесущей, надоевшей грязи. Давно не стиранная форма приобрела цвет глины, порванная о колючки и гвозди, неоднократно штопанная, она казалось просто приросла к коже. Месяц без бани. Даже воду подогреть негде. К горлу подкатил кислый противный комок…
…Наутро доктор был неприятно удивлен. Больной опять молчал. Хотя слушал доктора внимательно, склонив голову на бок. Казалось, ему интересно, но глаза оставались пустыми, ничего не выражающими, значение слов от больного ускользало.
Надежда Юрьевна не ожидала так скоро звонка из клиники.
– Я прошу срочно приехать.
Она испугалась:
– Что случилось?
– Мне нужно побеседовать с вами…
Доктор говорил, тщательно подбирая слова:
– Существует препятствие, которое очень мешает лечению, можно сказать, сводит на нет… Безумие стало его защитной реакцией.
– Это связано с женой или со мной?
– Напротив, вы для него как лучик света, он охотно вспоминает вас и Ирину. Но думаю, страшные события, которые ему пришлось пережить, не отпускают его…
– Не удивительно… Вы знаете, я так долго ждала чуда, но война не отпускает его. Когда я последний раз с ним говорила, всё убеждала его, что скоро мы поедем домой. А он ответил очень серьезно: «Не могу, потому что завтра „вертушка“ на Ханкалу. Ребята ждут, Бур и Хорь». А ведь их уже нет в живых. Ни Хорькова, ни Бурченко. Это было так жутко…
– Надежда Юрьевна, хочу уведомить вас официально, что продолжение данных методов лечения и шокотерапия представляет опасность для его жизни. Предлагаю сделать перерыв и сменить обстановку. У вас есть такая возможность? Поживите где-то в уединении, желательно у моря, ваш сын не представляет сейчас опасности для окружающих. Только не забывайте о таблетках…
– И я могу поговорить с ним?
– Было бы очень желательно.
Они встретились в больничном саду. Сергей очень изменился, взгляд казался осмысленным. Надежда Юрьевна опустилась рядом с ним на скамейку.
– Какой замечательный день, правда, Серёжа?
– Добрый день, Тамара Николаевна.
– Я –