Письма к Олафу Броку. 1916–1923. К. Н. Гулькевич
еще сегодня вечером. Ваши милые строки, пересланные через герцогиню, получил в исправности. Радуюсь, что Аз. – Аз.[224] сделал Вам предложение и от имени его организации. Это делает честь его проницательности и деловитости. Вы им, конечно, будете полезны, но я очень просил бы Вас поработать сначала у Тапильского[225], с которым Вы уже спелись, и подрядиться к Аз. – Аз. только по прошествии известного стажа в кооперативном деле. Иначе наука будет у Вас в загоне, а этого няня дозволить не может. Ответьте ему любезно (или перешлите это письмо) и предложите свои услуги когда, испытав свои силы, увидите, что и науке сможете отдавать должное, и Тапильскому и у Вас остается еще досуг для Аз. – Аз.
Впопыхах обнимаю всех.
Ваш сердцем Гулькевич
41
12 XI 1918 [226] Стокгольм
Дорогой Друг,
Спасибо большое, большое за оба письма: одно доставленное милою герцогиней, другое – express[227].
1) Очень доверительно: было бы вполне естественно, чтобы организации Тап.[ильского][228] и Аз.[анчеева][229] работали рука об руку. Собственно, они друг друга взаимно дополняют, и Вам быть их объединительным звеном, было бы идеалом для обоих. Но, по-видимому, А.[занчеев] оскандалится и на своем месте не останется, по всей вероятности. Если А.[занчеев] будет уволен, то лучше будет, если Вы к его предприятию не прикасались. Поэтому я считаю, что Вам следовало бы переслать ему прилагаемое «официальное» мое письмо, которое Вы как будто бы и приняли за руководство.
2) Косаренко[230] был у меня днем, сегодня. Произвел лично такое хорошее впечатление, что я решился сказать ему, что он огорчил Вас недостаточной искренностью. Прочел ему отрывок из Вашего письма, лишь один абзац из всего его касающегося. Он реагировал довольно прилично: сконфузился, сказал, что тут вышло «маленькое недоразумение», которое постарается немедленно разъяснить Вам письменно. Поступок его, действительно, неправильный. Украинцы бегают за Амер.[иканцами], и он надеялся воспользоваться Вашим авторитетом, чтобы проникнуть к Шмедеману[231]. К счастью, Шм.[едеман] тупица, и большого результата их свидание, вероятно, иметь не будет. Баж.[232] здесь стучится не безуспешно к Амер.[иканцам], но тут недалекость Баж. служит гарантией… Косаренко придет обедать в субботу вечером и тогда мы весь вечер будем спорить и толковать.
3) За [неразб. – ред.] няне следовало бы бранить Вас за растрату сил. Но результат так удачен, что у нее на это не хватает духа.
4) Об Арнде[233] будет послана завтра вторая телеграмма. По получении ответа сообщу расход.
События в Германии производят удручающее впечатление. Революция разыгрывается по русским нотам, но значительно более accelerando[234]. Если Иоффе[235] вернется в Берлин и союзники не потребуют отозвания представителя этой «враждебной» державы, то образуется единый сплошной революционный германо-русский фронт. Сломить
См. письмо 37.
См. письма 37, 38.
Второе письмо, помеченное указанной датой.
Экспресс-почта.
См. письма 37, 38, 40.
См. письма 37, 40.
Возможно, Косаренко-Косаревич Василь (1891–1964) – украинский публицист и политический деятель. Учился во Львовском университете. Член делегации Украинской народной республики на переговорах в Бресте. Мирным договором, подписанным Центральными державами, признавался суверенитет УНР. В обмен УНР обязалась не вступать в союзы, направленные против Центральных держав, и поставить Центральным державам продовольствие и сырье. Позже посол УНР в Берлине. Был женат на Ирине Гнатюк, дочери украинского ученого Владимира Гнатюка – этнографа, фольклориста, специалиста языкознания, литературоведения, искусствоведения, переводчика и издателя. Умер в эмиграции в США.
См. прим. 2 на с. 80.
Личность не установлена.
См. письмо 36.
Итал.: с ускорением.
Иоффе Адольф Абрамович (1883–1927) – участник революционного движения, советский партийный и государственный деятель, дипломат. В апреле – декабре 1918 г. полпред РСФСР в Германии. Участвовал в подготовке революции в Германии и 6 ноября 1918 г. вместе с полпредством был выслан из страны.