Война уже началась. Сергей Зверев
и на поверхность всплывали мелкие бытовые заусеницы.
На одной из ретроспекций я и уснула. А проснулась от яростной долбежки в дверь. Подскочила, всклокоченная, заметалась. Машинально стала себя ощупывать – да одета я, одета…
– Динка, шо цэ такэ? Отверзай калитку, – забубнил под дверью Гулька. – Ну чего ты там – рожаешь, что ли?
Я отбросила крючок. Он ворвался встревоженный, но, увидев меня такую – никакую, не утерпел, расхохотался. Можно понять, сто чертей. Волосья дыбом, глаза из орбит…
– Вот так дела, – заявил. – Мы тут, значит, пупки рвем, а они, значит, почивают.
Я машинально глянула на часы. Стрелка отвалила от семи. Ужас.
– Где тебя носит, бродяга?
Гулька бросил на стол газетный сверток и пластом рухнул на кровать. Видок у него был донельзя усталый, но в принципе довольный.
– Собирайся, Динка. Я вышел на один важный канал, по которому мы как сыр в масле проскочим к твоим чудакам-таежникам. Проводник – высший класс. Ух…
– Нет, ты сначала расскажи, – потребовала я. – Собраться – это подпоясаться.
– Тогда жуй, – он кивнул на сверток. – Там еда. Картоха, мясо, травка зеленеет… У бабки купил, через дорогу. Налегай, Динка, а то, чую, у тебя с утра маковой соломки…
– Росинки, – поправила я.
– Именно, – хихикнул Гулька. – Словом, жуй. И между тем слушай.
Пока я глотала рассыпчатую картошку, Гулька выдавал результат. «Важный канал» назывался дядей Федей-бобылем. Обитал оный дядя в бараке неподалеку от прибрежных заброшенных складов. А промышлял по жизни тем, что добивал в тихих заводях Аваша и Черноярки оглохшую рыбу, которую потом втихую реализовывал мелким оптовикам из Октябрьского, наезжающим на грузовиках. На вырученные копейки жил. А еще дядя Федя в свободное от рыбалки время болтался по горам, где постреливал мелкую живность и водил интересующие нас знакомства. Как Гулька на него вышел, осталось чекистским секретом, но качество информации мой спутник гарантировал самым категоричным образом.
– Я не орал на весь Карадым, где тут у них это самое, – надувая щеки, поделился он толикой своей оперативно-разыскной смекалки. – Зачем нам огласка? Я понимаю, мы не проводим секретную операцию, но, во-первых, слухи о приезде журналистов – они в любом деле не помощник, а во-вторых, извини, таков мой принцип… Я отправился иным путем и в результате вышел на наиболее информированного человека в округе. – Тут Гулька сделал такое хитрое лицо, что я еле сдержалась, чтобы не сморозить какую-нибудь колкость… – Который, к нашему счастью, не враг бутылке.
– Отлично, – восхитилась я. – За неимением гербовой пишем на портупее. Мы начинаем вербовку местных алкашей. А я-то думаю, чего от тебя сивухой прет…
– Да, – невозмутимо продолжал Гулька. – Как раз оттуда. Дядя Федя пьет как грузчик, но производит впечатление серьезного человека.
– Я, кажется, догадываюсь…
– Такова уж наша планида, – Гулька показал