Золото дураков. Джон Холлинс
на охранников Мантракса. Они-то останутся на совести Чуды. Причем все. Балур сказал, что хочет убить их. Само собой. Такой уж обычай у его народа. Она читала про аналезов: суровый народ на суровой земле, отчаянно выскребающий жизнь среди скал и песка Аналезианской пустыни. Живущие там убивают за каждый глоток воздуха, убивают потенциальную пищу, друг друга, всех – пока не убьют их самих.
Нет, лучше держаться подальше от подобного насилия.
Но получится ли?
Ведь стражники дракона – негодяи. И драконы – негодяи. Правда, рептилий можно извинить: они ведь не люди. У драконов свои потребности и обычаи, не всегда совместимые с человеческими. Так уж оно в тавматобиологии. Но стража… они все добровольно сделались ворами и убийцами. Разве они не заслужили смерти?
Возможно. Но только не от ее руки. В этом она поклялась. Нерушимо.
Но от ее воли… нет. Нельзя взваливать на свои плечи вину за их смерть.
Однако – почесать, погладить брюхо дракону!
Чуда сжала и расслабила кулаки, затем занялась гимнастикой, предписанной ритуалом. Каждое упражнение нацелено на то, чтобы теснее сблизить тело и разум. Каждое – успокаивает внутреннее озеро. Каждое – гасит волнующий его ветер. Каждое – совершенствует спокойствие.
– Мать моя! Что это, во имя черного глаза Лола, такое?!
Грубость вырвала Чуду из совершенной душевно-телесной гармонии и швырнула наземь. Душа звучно плюхнулась в грязь. В паре шагов стояла Летти и показывала пальцем на фургон.
– Это моя повозка, – ответила Чуда, потому что это и в самом деле была ее повозка.
Кажется, Летти ответ не удовлетворил.
– Боги святые, а как она сюда попала?
Увы, поверхность озера потеряла спокойствие. Кажется, приближался шторм.
– Я приехала на ней вчера вечером, – сообщила Чуда, чувствуя солнечное тепло на правой щеке.
– Так где, во имя Пантеона, твоя лошадь? Где трижды клятая оглобля для нее? Где упряжь? Где гребаные поводья?
Он здесь, жар ее сна. И жар солнца. Жар огня – сгущающийся, собирающийся в ладонях, кончиках пальцев.
Чуда медленно выдохнула, сжала кулаки, надеясь, что наемница не заметила струек дыма, сочащихся между пальцев.
– Это тавматургическая повозка, – выговорила Чуда спокойно и размеренно. – Ее двигает тавматургический двигатель.
– То есть вон та штука в середине, выглядящая отпрыском духовки, отдавшейся спьяну набору алхимической параферналии?
– Да, – ответила Чуда, стараясь давать простые ответы и сохранять внешнее спокойствие.
Главное – имитировать то, чем хочешь быть.
За спиной послышались шаги. Летти скосила глаза, и ее лицо скривилось от омерзения. Наверное, Фиркин так и не пополнил свой утренний костюм.
Но Летти это не отвлекло.
– А что случилось с гребаной клятвой больше не колдовать? – прошипела она.
Еще один успокаивающий вдох. Теперь пошло легче. Чуда понимала недоверие людей