Затянувшийся вернисаж. Роман из последней четверти 20 века. Алона Китта
толпу, разыскивая хвост очереди за мороженым, а найдя, встали все вместе и продвигались к заветной цели болтая и хихикая. Впереди и сзади нас были ребята из других отрядов, и мы разглядывали эмблемы и названия – «Айболит», «Искатель», «Оптимист», «Альтаир». Впрочем, эти и другие названия плохо отражали действительность, кроме нашего, разумеется, потому что наш отряд назывался «Спарта». Ну а про спартанские условия все еще слышали со школьной скамьи. А что означает «Оптимист», например? Легко ли остаться оптимистом в ожидании бетона, так не лучше ли по здравому размышлению переименовать отряд «Оптимист» в «Пессимист»?
Но группа ребят из «Оптимиста», стоявшая впереди нас, соответствовала своему названию. Они шутили и смеялись – мы даже болтать перестали, косясь на них, а они все сыпали анекдотами, вспоминали смешные случаи, и взрывы хохота сопровождали каждую фразу. Особенно громко хохотала толстая девица, стоявшая рядом со мной, и я почувствовала к ней неприязнь не только из зависти на столь непринужденное веселье, но и из-за того, что ее смех напоминал лошадиное ржание, к тому же она отчаянно жестикулировала, хваталась за живот, размахивала руками, толкая и задевая меня. Сопровождалось все это восклицаниями: «Ой, не могу-у-у-у!» и «Ой, держите меня!» Но хотела бы я посмотреть на смельчака, который стал держать такую тумбу, ну да ладно! Может быть, она предполагала обратить на себя чье-то внимание, но толкаться-то зачем? И в один момент, когда эта толстушка навалилась на меня немилосердно, терпение мое лопнуло, и я обернулась к «оптимистам», чтобы высказать свое возмущение, но так и замерла: среди умирающей от смеха компании был Михаил. Вероятно, он немногим раньше заметил меня, потому что мы встретились глазами сразу же, как только я обернулась. Он смотрел серьезно, без улыбки, слегка наклонив голову. В глазах его что-то промелькнуло, он несомненно узнал меня, но губы его так и не разжались для приветствия, и в целом он выглядел озадаченным, словно не зная, как поступить.
Я была сражена неожиданностью нашей встречи и тоже стояла, как вкопанная, тоже не зная, как поступить. Отвернуться? Сделать вид, что не узнала? Но ведь самым большим моим желанием было найти его. Даже сейчас, когда он стоит в чужой компании, такой далекий и отчужденный, я чувствую исходящие от него волны симпатии, проходящие сквозь меня и не дающие отвести взгляд.
Полно, стоит ли попадать под его гипноз? Значит ли для него эта единственная встреча так же много, как для меня? Навряд ли. Поэтому скорее всего он и не приходил на свидание и вообще забыл о нем. Может быть, он и имя мое не помнит? Раз так, ничего особенного не случится, если я поздороваюсь – простая вежливость, можно даже сказать формальность. И я слегка кивнула ему.
Видно было, как в его глазах появляется удивление, он ответил мне. Осмелев, я улыбнулась, он в ответ тоже, но более широкой улыбкой, обнажив ряд красивых зубов. Я даже почувствовала, что он вздохнул облегченно, и напряженность спала с его лица, а через секунду он уже подошел ко мне и порывисто сжал мою руку.
– Лида!
– Миша!
Помнит,