Затянувшийся вернисаж. Роман из последней четверти 20 века. Алона Китта
необыкновенной, поражающей своей запущенностью. Гатчинский дворец – волшебным замком, а простая весельная лодка – кораблем с алыми парусами.
Во время факельного шествия нам пришлось разбежаться к своим отрядам, но с начала танцев мы не расставались. Быстрые танцы мы не танцевали, стояли, держась за руки, но когда зазвучала песня Адамо «Падает снег», Миша пригласил меня, да так элегантно, словно на нем не была стройотрядовская роба, а дорогой фрак. Мы впервые танцевали друг с другом и танец стал продолжением наших объятий, правда, под музыку, но это было даже лучше. Грустная мелодия высвобождала нежность, таившуюся в сердце, и безумно приятно было обнимать его сильные плечи и ощущать кольцо его рук на своей талии.
Вечер был теплый, даже томный. На быстро потемневшем небе загорались звезды, в них чувствовалось уходящее летнее тепло и угадывалась золотая щедрость осени. Танцплощадку освещали желтые фонари тусклым размытым светом. Листья деревьев из зеленых превратились в темно-зеленые, а потом и в черные и стали хранилищами тайн жизни и любви.
Я смотрела на Михаила, завороженная близостью его тела, любуясь значками и нашивками на его куртке, светло-голубой рубашкой, на которой была расстегнута верхняя пуговица, и в прорезь виднелась полоска загорелой кожи. Я перевела взгляд на вторую пуговицу, представила, как полоска кожи становится еще больше, потом на третью, четвертую пуговицу, потом мысленно стала расстегивать брючный ремень… Я даже глаза зажмурила и головой потрясла, чтобы отогнать это наваждение. Михаил спросил, что со мной, но я не ответила. Не могла же я признаться, что только что мысленно раздевала его. Сама не понимаю, как такие мысли полезли мне в голову.
После работы в стройотряде я съездила домой на месяц и узнала, что мой младший брат поступил в военное училище. Он тоже будет жить в Ленинграде, но в казарме, и это даже к лучшему: значит он нечасто сможет появляться у тети Дуси и не полезет в мои дела. Я еле выдержала дома 4 недели – с первого же дня все мои мысли были о Михаиле. Я думала о нем днем и ночью, копая картошку, собирая сливы в саду или прибирая в доме, представляла его то на Невском, то в тетиной комнате, то смеющимся, то растерянным. Мама и сестры говорили, что Лида стала очень серьезной, но они и представить не могли с кем связана моя задумчивость. Я никогда не упоминала о нем, а по вечерам бегала на танцы в клуб и с удовольствием принимала ухаживания деревенских кавалеров, от которых отбоя не было. После танцев они кружили на мотоциклах вокруг нашего дома, оглашая сонную улицу ревом моторов. Я сиживала то с одним, то с другим на скамейке под рябиной рядом с дровяным сараем, иногда позволяла себя поцеловать, но ни разу не испытала той щемящей нежности как рядом с Михаилом.
Глава 6
По возвращении в Ленинград меня ждала невероятная новость, сообщенная Алисой из моей группы: Оля Саманова бросила наш институт и поступила в первый медицинский на первый курс. Я тут же позвонила подруге и она это подтвердила.
– Это