Хрустальный ангел. Катажина Грохоля
за шкаф, которым поделили их комнату.
Итак, Сара стала жить за шкафом, она больше не видела любимого дерева, но знала, что за Иркой нужно ухаживать, не важно, что она старше, и нужно ей уступать, не важно, что она старше, и ей положено больше, и не важно, что она старше, ведь она пережила трагедию.
– Не хочу вам мешать, – говорила Ирена, ее глаза наполнялись слезами, и она уходила из комнаты, где Сара с родителями собирались сыграть в карты. Для Сары это был очень приятный вечер. И они так давно не играли, потому что отец молчал, а мама плакала. Это был вечер после долгих недель, когда Сара наконец-то уговорила отца и мать, и…
– Ну, дорогая, что ты такое говоришь, ты нам никогда не мешаешь, как ты могла так подумать, садись вместе с нами. – Мама Сары вставала и прижимала к себе Ирену, и карты кончались в ту же минуту, потому что Ирка не выносила карт.
– Сыграем когда-нибудь еще, правда, доченька? – Отец безразлично гладил Сару по голове и тут же прятал карты.
А ведь когда-то они играли часто, даже при включенном телевизоре, и было так по-домашнему и так хорошо. И так давно. Сара скручивалась на маленьком кресле рядом с диваном, а Ирка теперь сидела на месте Сары и говорила:
– О, ты что-то смотришь?
А грусть в ее голосе настолько поражала, что мама Сары, оторвавшись от фильма, спрашивала:
– Ты что, дорогая, хотела?
– Ничего, ничего, – говорила Иренка больным голосом, – только в девять по программе идет такая отличная комедия, я думала, что мы немного развлечемся…
И на половине фильма телевизор переключали на другой канал, и все делали вид, что только об этом и мечтали, и никого не интересовало, что Сара никогда не узнает, как кончится фильм, который она только что смотрела.
Или Иренка не хотела идти в оранжерею.
– Нет, нет, я с вами не пойду, там так душно и горячо, но ничего не поделаешь, я посижу дома одна, идите, – отказывалась она, а отец Сары смотрел на дочь и говорил:
– Ну, нам совсем не обязательно именно туда идти, правда, дорогая? – И добавлял уже другим тоном, особенным, выразительно посмотрев на Сару: – Да ведь и Саре не так уж важно, правда, доченька?
И Сара отвечала:
– Правда.
Хотя это было неправдой, хоть ей это было важно, и они обещали, потому что в оранжерее плавали рыбы, было жарко и душно, как в настоящей экзотической стране.
А ночью, когда они обе лежали в кроватях, Ирка ей говорила:
– Погаси свет, я так устала. – И Сара гасила свет, несмотря на то, что хотела дочитать еще пару страниц и узнать, кто убийца.
Или наоборот, Ирка зажигала свет ночью, Сара поднимала голову, а Ирка усмехалась:
– Клыска, тебе не будет это мешать, я не могу заснуть, почитаю.
И Сара отворачивалась к стене и накрывалась почти что с головой одеялом, так как не привыкла спать при свете, он ей мешал, а под одеялом ей было душно.
– Читай себе, конечно, мне не мешает, – тем не менее говорила она, несмотря ни на что.
Но она никогда, конечно же, не была к Ирене ни в малейшей