Московский лабиринт. Олег Кулагин
обо мне куда больше, чем казалось вначале. И ждал, что я сорвусь. Пусть в мелочи… Как опытный кукловод, дергал за нужные ниточки. Словно, готовил меня для роли в будущей пьесе и хотел узнать, на что эта кукла пригодна.
А я поддалась, как дура. Наивная дура. Или это кофе так действует?
– Что вы понимаете под сотрудничеством? – осторожно уточнила. Может, еще удастся потянуть время.
Американец прищурился и в этот раз обошелся без долгих предисловий:
– Например, мне интересно было бы поговорить о системе «Стилет».
Будто январский ветер пронесся по комнате. Вот оно… Алан наконец-то выложил козырь. Они знают. Михалыч что-то успел сообщить в штаб. Информация дошла до предателя. Значит, шансы уцелеть практически нулевые. Они будут резать меня на куски, пока не вытряхнут всё.
Я улыбнулась, хотя это было нелегко:
– Как вы сказали? «Стилет»? Первый раз слышу…
Алан покачал головой:
– Враньё вам не идет.
Медленно встал, подошел к окну и проговорил, задумчиво глядя на багровеющее закатное солнце:
– Жизнь – суровая штука, Татьяна. Очень печально, что она бывает сурова даже к таким красивым девушкам.
Обернулся и посмотрел на меня с легкой грустью:
– Наверное, думаете, что я собираюсь отдать вас этому мяснику Фатееву? Нет. Он убьет вас еще до того, как получит хоть какую-то информацию.
Алан засунул руки в карманы брюк и прошелся по комнате:
– Существуют более действенные методы. Например, специальные наркотики, развязывающие язык. Признаюсь, тоже не слишком надежное средство. И с массой побочных эффектов. Куда более полную информацию можно получить с помощью… ментосканирования.
Я судорожно сглотнула.
Он приподнял бровь:
– Вам надо объяснять, что это такое?
Да, нет, можно было не объяснять. На Украине такое уже использовали. Но американец все же уточнил, с леденящей дотошностью:
– После двух сеансов ментосканирования – люди теряют рассудок, после четырех – превращаются в растение. Вы хотите умереть героиней, Татьяна? Вы будете жить идиоткой. Пускать слюни и испражняться. Не вызывая ничего, кроме отвращения. А главное, совершенно напрасно, потому что из ментограмм можно узнать практически всё.
Пожал плечами, задал риторический вопрос:
– Неужели вы этого хотите?
Отвернулся. И вдруг произнёс неожиданно мягко:
– Я тоже не хочу.
Снова сел в кресло напротив. Попробовал рукой кофейник:
– Остыл. Заварить для вас свежего?
– Не надо, – голос у меня предательски дрогнул.
– Считаете меня негодяем?… Да, я знаю про Воронеж, про вашу семью… Простите. Не было другого способа вас разговорить.
В глазах его не чувствовалось фальши. А может, у меня не хватало умения её различить.
Он кашлянул:
– Я – не зверь. Я – обычный человек.
Извлек из бумажника фотографию смеющейся темноволосой девицы на фоне двухэтажного дома:
– Моя