Тропинка в дивный сад. Антология

      Время – то место, где все происходит однажды.

      «Однажды тонула…» – сказала она, отважно

      входя в облака, отраженные в речке.

      «Помнишь?» – спросил он, но время, схватив их за ворот,

      подбросило вверх. Дождями исхлестанный город.

      Ночь и вода. Такси несется по встречке.

      Время – то место, где времени нету и места.

      Медленно вверх. Вот так поднимается тесто,

      так обновляется лес, голубеет вода.

      «Не знаю…» – вздыхает она и выходит на свет.

      И голос далек, как из детства шуршанье конфет

      или ветер раскачивает провода.

      Время – то место, где вмиг замедляется время.

      В том запахе йода, в зеленке и в детском креме,

      в чародействе всей мишуры новогодней.

      «Так тихо…» – она говорит и роняет платок.

      Он падает. Тут же срывается с ветки листок

      из школьного сада, влетая в сегодня.

      Время – то место, где завершается трение

      тела о душу. Они с потоками времени

      идут на посадку и с фронта, и с тыла.

      «Где ты?» – спросил он и камушек в воду забросил.

      Жаль, что опять опоздал на полжизни с вопросом.

      Она на траву улеглась и застыла.

      Там наверху, в местах пересечений

      людских молитв и вышней немоты,

      среди догматов, правил и учений

      есть белый зал всеобщей пустоты.

      Там – никого. Ни ангелов, ни стражей.

      Туда не вхож ни дух, ни человек.

      А тишина такая там, что даже

      и атомы свой замедляют бег.

      Его обходят стороной уныло

      архангелы в сиянии знамен.

      И в этом белом зале все как было

      еще до наступления времен.

      Туда святых на дух не подпускают,

      а духи сами в ужасе бегут.

      И праведники память рвут кусками,

      но нет им входа в зал ни там, ни тут.

      Там души птиц ни порознь, ни вместе

      не могут этот одолеть заслон.

      Ведь это – то единственное место,

      где от себя же отдыхает Он.