Тропинка в дивный сад. Антология

      Не изумруды, лалы и сапфиры —

      К твоим ногам бросаю струны лиры.

      Пускай дрожат, изодранные в клочья,

      Тебя воруя для бессонной ночки.

      Пускай звенят до самого рассвета,

      Сметая и границы, и запреты.

      Пусть до утра рыдают, не смолкая,

      И свет, и боль до плоти обнажая.

      Взойдет заря, окрасив веки синью,

      И лира-плач навек тебя покинет.

      Но ты поймешь, до двери провожая:

      И свет горит, и боль еще живая.

      Помолчи, луна-разлучница,

      И о том не говори,

      Как устало сердце мучиться

      От заката до зари.

      Помолчи, луна-печальница.

      Диск твой – плаха иль костер?

      Это ж надо – так отчаяться,

      Чтобы душу – под топор!

      Помолчи, а утром ясное

      Солнце медленно взойдет.

      Жизнь – она всегда прекрасная.

      Лишь порой наоборот.

      За это прекрасное лето,

      За лето прекрасное

      Плачу неразменной монетой

      И бывшею сказкою.

      За этот ручей и каналы,

      За белое облако

      Я душу слегка растоптала

      И спрятала в войлоке.

      Пускай отдохнет и наплачется

      В покое таинственном.

      Жизнь – слезы, любовь и чудачества.

      И выбор – единственный.

      Во пиру чужом похмеляться, пить —

      Все равно для всех нелюбимым быть.

      Ибо пир – не твой и расклад не тот.

      Да и на пирог зря раскроешь рот,

      Если крошек горсть иль собачья кость —

      Все врагов твоих вызывает злость

      Или зависть,

      что, впрочем, все равно…

      Нелюбви не пей горькое вино.

      Быть женщиной – и, значит, быть актрисой,

      В любой момент идти на компромиссы,

      Играть – и страстно, и самозабвенно.

      И жить в плену. И воспарить над пленом.

      Игрушкой быть и игроком – все вместе.

      Задорно врать и много сеять лести…

      Иначе – нет, не выжить в битвах грозных.

      Такая вот, увы, у жизни проза.

      Вбираю мгновенья и слухом, и зреньем,

      И клеточкой каждой израненной кожи —

      Летят они, словно бы сна дуновенья,

      Летят, друг на друга ничуть не похожи.

      Но каждое что-то мне все же приносит,

      И каждое что-то меняет в сознанье.

      Так мир обновляет пришедшая осень,

      Так город растет с каждым с выросшим зданьем.

      И я вроде та же – и вовсе не та же

      В любую минуту, секунду, мгновенье.

      А Бог милосердный, конечно, подскажет,

      Что надо душе для ее возрожденья.

      От