Ричард Длинные Руки – властелин трех замков. Гай Юлий Орловский
опускаясь за чистый стол, но ничего не сказал, придется терпеть и удобства, что так мешают усмирять плоть и чревоугодие. Долговязый парнишка быстро притащил блюдо с огромным жареным гусем, сыр и хлеб, а также два кувшина и две медные чаши. На столах для простонародья, как я увидел отсюда, только глиняные да деревянные. Да и чище здесь, ладно, за комфорт везде доплачиваем, знакомо.
Брат Кадфаэль начал длинную благодарственную молитву, я сказал: «Ad gloriam», Господь поймет, и принялся резать гуся. Четверть часа только раздирали гуся и жевали, я еще и запивал вином, на самом деле здесь то ли забыли, как изготавливать крепкие напитки, но вино не крепче пива, я запивал чуть ли не каждый кусок, гусь жестковат, передержали над углями, играют в мужественных мужчин, пренебрегают сковородами.
Кадфаэль первым отвалился от стола, снова прочел молитву, в глазах виноватость, все-таки позволил себе ощутить удовольствие от еды, а настоящий волевой человек не должен себе позволять такие низменные слабости.
– Солнце вышло из-за туч, – сказал я с удовлетворением, – нет на солнце пятен. До чего же я хорош, до чего приятен!
Брат Кадфаэль посмотрел на меня с укором.
– Брат Ричард, какое солнце? Мы на закате в город въехали!
– Когда я сыт, – объявил я, – для меня всегда солнце!
– Чревоугодие – грех…
– Брат Кадфаэль, это у меня-то при такой жизни чрево? Ты еще не видел чреватых! И представить не можешь, что придет время, когда целые страны будут ломать головы, как бы похудеть… А пока что счастье вообще в том, чтобы вообще поесть. Так что я человек скромный, поел – и счастлив. Правда, у каждой части тела свой идеал счастья…
Он не врубился, покачал головой.
– Как можно быть счастливым, когда мир все больше погружается в горе?
– Горе не заедают, – согласился я. – Но запить можно. Мы пьем за яростных, за непохожих, за презревших грошовый уют… Наш капитан, обветренный как скалы, вышел в море, не дождавшись дня… наверное, тоже несет просвещение в дальние земли. Ведь аd cogitandum et agendum homo natus est, то есть для мысли и действия рожден человек, не так ли? Так что запей вот этот кусочек гуся, брат. Тем самым ты укрепишься и телом, ведь в здоровом теле…
Он мягко улыбнулся.
– Знаю, в здоровом деле – здоровый дух. Но древние ошибались, на самом деле – одно из двух. В миру чаще всего говорят: нищ духом, зато какое тело! И, конечно же, предпочитают именно могучее тело.
Я подозвал пробегающего мальчишку с подносом, бросил ему серебряную монетку.
– Чего-нить сладкого. На десерт!
Мальчишка исчез, брат Кадфаэль сказал с укором:
– Деньги следует презирать.
– Особенно мелочь, – согласился я. – Брат Кадфаэль, деньги счастья не заменяют, зато помогают обходиться без него. А для простого человека разве это не важнее? Деньги – не самое главное в жизни, когда они есть.
Он покачал головой:
– Владеть собой – разве не богатство?
– Легко быть святым, – возразил я, – сидя на Синайской горе, в пустыне или в тайге. Гораздо сложнее оставаться святым, сидя на базаре.
Брат Кадфаэль