Квинканкс. Том 1. Чарльз Паллисер
стреме. Вначале все шло как по маслу. Я спустился во двор, приставил лестницу к стене и добрался до окошка. Вынул ножи, что прихватил с собой, вскрываю ставни. И скоро понимаю, что мне с ними не справиться. То есть справиться можно, но вот по-тихому – никак. А на соседнем окошке ставни, гляжу, не заперты, я и подумал: «Если не шуметь, то можно пробраться и мимо спящего. Как бы там ни было, уж взглянуть-то не помешает». Я туда, приоткрываю ставень, заглядываю, и черт меня побери, если там не открывает глаза тот самый малец и не начинает орать как оглашенный – еще немного и крыша рухнет. А дальше я вижу, что лестницу мне не сдвинуть: низ ее застрял в земле у стены под моим весом. И ничего больше не придумаешь, как только забраться в одно из нижних окошек. Срываю запор ставень и вламываюсь внутрь, прямо через переплет. Внутри – не уходить же с пустыми руками? – хватаю было подсвечники, но далеко с ними не убежишь, слишком уж большие, приходится бросить. И все, что я поимел за свои труды, это шкатулка для писем. Серебряная. Открываю парадную дверь и давай бог ноги. А на дороге поджидает старый хрыч: «Ну, что тебе досталось?» Ну, мне понятно, что от него только и жди беды, и к тому же ему видна шкатулка у меня в кармане. Вынимаю шкатулку, срываю с нее крышку, швыряю в канаву и убегаю. Оглядываюсь мимолетом: вижу, хрыч шарится в траве, ищет. И дальше уж улепетываю без оглядки до самой утренней зари, и все прислушиваюсь, готовлюсь, чуть что, затаиться в живой изгороди на обочине, ведь если, не дай бог, поймают, то светит мне за эту шкатулку Ботани-Бей, а то и дерево об одном листе. А на рассвете я схоронился в большом старом амбаре – там я ночевал еще по дороге в Мампси-Парк, это меньше чем в двух днях пути.
– Куда-куда? – тут же переспрашивает мистер Сансью.
– В Мампси-Парк. Тот самый большой дом, о котором я вам рассказывал. Мампси – фамилия его хозяев.
– Мампси. – Мистер Сансью качает головой.
– Ну ладно, – продолжает собеседник, – я завернул шкатулку в кусок мягкой кожи, чтобы не отсырела, а открыть даже не подумал. Сунул в дырку в стене, а сам побег дальше. Больше года я туда не возвращался, но вот полгода назад вернулся и нашел шкатулку на прежнем месте в амбаре. Тут-то я ее и открыл, а внутри, глядь, письмецо. Собрался было его выкинуть, да вовремя одумался, сказал себе: «Слыхать, письма и документы всякие кучу денег стоят», – вот и решил не торопиться. Признаться, мистер Сансью, с образованием у меня не все слава богу: во-первых, потому, что папаша мой был пьяница, а во-вторых, хоть и ходил я мальцом в Морское училище в Чатеме, но выучился, говоря по правде, только щипать паклю да терпеть колотушки, а книжную премудрость не осилил. Одним словом, показал я это письмо девчонке моего брата. Она как есть дока, по писаному ли, по печатному – прочтет в два счета и без запинки. Вот тут-то я и узнал о мистере Сансью: какие-то с ним нелады и ему до зарезу нужен адрес с письма. Пока искал вас, ноги по коленки сносил. Так что, мистер Сансью, про гинею больше ни слова.
– И какая же сумма вас бы устроила, любезный?
– Пятнадцать.
– Благие