Хорошие и плохие (сборник). Маша Лукашкина

Хорошие и плохие (сборник) - Маша Лукашкина


Скачать книгу
нам стало тепло-тепло. И хорошо до слёз.

      В наше время

А ВОТ В НАШЕ ВРЕМЯ…

      Мне очень не нравится, когда взрослые говорят:

      – А вот в наше время…

      Потому что дальше они обязательно начинают рассуждать о том, насколько в их время всё было лучше…

      А так вообще мне нравится, когда взрослые о чём-то интересном вспоминают. И о том, что в Москве Олимпийские игры проходили, и о том, что девочки носили в школах коричневые шерстяные платья и черные фартуки. И что даже ноты приходилось переписывать когда-то от руки, потому что ксерокс ещё не изобрели!

      Мне очень нравится, когда мама рассказывает о том, какое мороженое было раньше:

      «За семь копеек – фруктовое.

      И молочное за девять.

      И пломбир за одиннадцать.

      И стаканчик за тринадцать.

      И шоколадное за пятнадцать».

      Я спросила маму: как она помнит все эти цены? А она ответила, что цены никогда не менялись и во всех магазинах были одни и те же, поэтому она запомнила их на всю жизнь.

      Мне нравится, когда бабушка показывает нам старые чёрно-белые фотографии, на которых много-много народу, и говорит:

      – Ваш прадедушка, который родился в Суздале, был двенадцатым в семье…

      Мне очень понравилось, как перед Днём Победы к нам в школу пришёл мамин дядя, дядя Андрюша, и стал рассказывать нам о Великой Отечественной войне. Когда началась война, дяде Андрюше было восемнадцать лет и его взяли на войну, прямо с исторического факультета университета.

      Мой сосед, Колька Егоров, спросил его:

      – А сколько человек вы убили?

      Я Кольку локтем пихнула, а дядя Андрюша ответил:

      – Я, ребята, связь налаживал.

      А потом сказал, что война – это работа. И когда они в начале войны втроём через шоссе перебегали с катушкой и тянули провод, то из троих добежал только он один, потому что шоссе обстреливалось. И ещё он рассказал, что тогда его ранило осколком в ногу, только он сгоряча этого не заметил, а потом его отправили в госпиталь, а бинтов там не хватало, и ему прикладывали к ране мох.

      Вот такая история мне нравится. Такую историю я понимаю. И помню каждое словечко.

      Но когда Пётр Николаевич спрашивает меня на уроке истории:

      – Шмелик, в каком году отменили крепостное право? – я молчу, как будто немая.

      А Пётр Николаевич сердится.

ПЕРЕСТРОЙКА

      Мои родители поженились в самом начале перестройки. У нас даже фотография есть, где они, молодые и весёлые, сидят на диване, а в углу их комнаты телевизор горит, и по нему показывают СЪЕЗД – огромный такой зал, в котором кто-то с трибуны выступает.

      Папа тогда инженером был, а мама в институте ещё не работала, а только училась.

      Мама рассказывает, что на свадьбу она белые колготки у кооператоров купила. А кооператоры – это такие люди, которые ещё до перестройки мечтали шапочки вязать и джинсы шить, но не для себя, а на продажу, чтобы много денег зарабатывать. Только они о своей мечте до перестройки


Скачать книгу