На полпути к себе. Вероника Иванова
ума – тоже горе… – пробормотала эльфийка. – Я запрещаю тебе умирать!
– На каком основании?
– Ты обязан услышать первый крик моего ребенка и убедиться, что Дар Жизни не потрачен впустую! – отрезала она, и я судорожно вцепился пальцами в кружку.
О таком варианте и не подумал… Даже не предполагал…
Ответственность, будь она проклята! Эльфийка права: если мое нечаянное вмешательство в Узор Судьбы отразилось на… А собственно, почему отразилось? И я попросил:
– Отложим прения по этому вопросу… на некоторое время. Лучше расскажите, из-за чего на вас так зол этот… Кэл.
Эльфийка куснула губу. Совсем по-человечески.
– Ты имеешь право знать… История давняя и… не очень-то приглядная. Случилось так, что мой последний возлюбленный оказался таковым и для сестры Кэла. Мийа сгорала от неразделенной страсти, а счастье улыбалось мне. Какое-то время верилось, что она смирилась и постаралась забыть, однако нелепая случайность унесла мою любовь в Серые Пределы, и Мийа… обвинила в этом меня. Конечно, обвинения были плодом помутившегося от горя рассудка, а не истинными обстоятельствами, но ее это не смущало. Мийа настояла на сборе Совета Кланов – только для того, чтобы ее претензии были сурово отклонены. Возможно, она сумела бы успокоить чувства, если бы… Если бы я не сказала, что жду ребенка, плоть от плоти моего возлюбленного… Мийа окончательно обезумела и атаковала меня каскадом самых сильных чар, на какие только была способна… Я лучше обращаюсь с клинком, чем с заклинаниями, но сумела устоять. Под первым натиском…
– Был и второй?
– Был… – Вспоминая, эльфийка мрачнела. – Еще сильнее. Еще смертоноснее. Не знаю, как ей удалось достичь таких высот, ведь она никогда не считалась искусной заклинательницей…
– «Рубиновая роса», – подсказал я.
– «Роса»? – Она обдумала эту мысль, затем согласно кивнула. – Очень похоже… Так вот, натиск усилился вдвое…
Эльфийка скупилась на подробности. Возможно, не хотела воскрешать в памяти столь болезненные события, а возможно… Не могла это сделать. И не потому, что откровенничать с человеком постыдно для эльфа, а потому что… И у людей, и у эльфов есть одно чудесное свойство – забывать. Сглаживать острые углы обид и разочарований. Закрывать чехлами отслужившую свое мебель. Ни в коем случае не выкидывать, нет! Любая мелочь навеки остается в памяти, но… Лишь для того, чтобы иногда – под стук осеннего дождя или в алых лучах заката – вынуть старую безделушку из шкатулки, согреть своей ладонью, снова почувствовать печаль или радость… Они не будут слишком яркими, эти чувства – с течением времени меркнут любые краски, – но, утратив свежесть, настоятся, словно вино, и в самом простом событии появится глубина, которую ты не мог заметить… Не хотел замечать…
Люди забывают быстрее. Как и живут – быстрее. Тоска эльфов может длиться столетиями – пока не случится что-нибудь настолько