Уроборос плачет. Елена Александровна Ситник
кусочки сахара. Я жадно оглядывала пришедших, до тех пор, пока не увидела его. Теодор помахал мне и состроил гримасу. Я была очарованна им и полюбила всем своим невинным, детским сердцем.
После выступления, мать словно опасаясь, держала меня при себе. Внезапно она вздернулась и онемела, с силой вцепившись в мою ручку. С почтенной улыбкой, Теодор, подошел к нам, раскланялся и обратился к матери:
– Милая дама и мать, столь очаровательного ребенка, могу ли я узнать ваше имя?
Матушка недоверчиво огляделась по сторонам.
– Анна, – она сделала реверанс, словно фрейлина при дворе императрицы.
– Очень приятно, Анна! – припадая холодными губами к ее руке, шептал он. – Я, Теодор.
– Граф? – широко распахнув глаза, уточняла моя мать.
– Помещик. Вот, мой дядя был графом. Жаль, недавно отбыл в мир иной.
– Соболезную.
– Перед смертью, я обещал ему разыскать одну особу. Может сударыня, вы слышали, об удивительных выступлениях девушки, с псевдонимом Джульетта?
Лицо матери искривилось и стало до ужаса безобразным, слезы хлынули из глаз.
– Что-то случилось? – ласково прикасаясь к ее плечу, уточнял мужчина.
Она присела и, вытирая грязным подолом бесконечные горючие потоки, не могла связать и двух слов. Ее тело тряслось, как осиновый лист. Костлявыми пальцами, она до боли ухватилась за меня.
– Джульетта – это я! – наконец пояснила матушка. – Как умер? Ведь он так молод?
– Да, да, был молод и здоров, но чахотка высосала из него всю жизнь.
От слов Теодора, она вновь взвыла. Схватила меня в охапку и поспешно удалилась, бросив ему:
– Простите меня сударь, но это все так сложно.
В нашем затхлом углу, она проплакала всю ночь. Изредка будила меня громкими всхлипами и вздохами. Неизвестно откуда взялось столько слез из ее тощего, болезненного тела. Тогда мне казалось, что она зальет всю нашу постель, весь цирк, весь мир, своей глубокой скорбью.
Утром, я проснулась от слов матери:
– Я сразу заметила сходство.
Привстав, я заглянула между шторок. Она говорила с Теодором. Он словно в подтверждение встряхнул курчавой, светлой головой.
– Мой дядя, просил разыскать и передать, что он любил, только Вас, но, к сожалению, осознал это слишком поздно.
В ответ матушка всхлипнула и безнадежно опустила голову.
– Я сразу поняла, что он хороший человек. Он звал меня остаться, но я смертельно боялась хозяина и не посмела покинуть цирк. – слезы вновь прыснули из ее глаз. – Сударь, я надеялась его увидеть, ведь его поместье было в этих местах.
– Да, все верно, по наследство, она досталось мне. – Теодор откашлялся и робко поинтересовался. – Позвольте не скромный вопрос: кто отец вашей дочери?
Она зарыдала с новой силой.
– Да, он ее отец, – выдавила она, повисая у него на плече.
– Послушайте, Анна, у меня есть предложение. Ради будущего своей дочери, отдайте ее мне. Я воспитаю ее, дам образование,