Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!. Владимир Буров
ясно, – сказал Лев, – за ним следили. И добавил: – Нам надо уходить. Девушка согласилась, и мы быстро, через Старый Арбат, прошли к кинотеатру.
После Аватара мы решили, что эта девушка подходит нам обоим. Но она сказала, что этого не будет.
Мы оба в одних шортах стояли перед ее диваном.
– Вы оба думаете, что после всего случившего теперь будете спасть со мной по очереди?
– Да, – кивнули мы одновременно.
– Нет, идите в свою комнату.
– А вы, что будете делать? – спросил Толстой.
– Я буду смотреть телевизор, – ответила дама. И она натянула на себя одеяло. Теперь мы уже не могли видеть ее голых ног.
Перед тем, как лечь спать я сказал:
– Не могу понять, как мы будем жить с ней. Она ведь патологическая воровка.
– Может быть, она просто больна клептоманией.
– Тогда бы она была богата, – ответил я. – Ведь только богатые болеют этой экзотической болезнью.
– Просто так эту ситуацию не поймешь, – ответил, уже засыпая Лев Толстой, – надо разделить ее на Войну и Мир.
Далее они бегут и попадают в иностранный легион, т.е. вербуются на Пандору.
На следующий день начали работать китайцы со своим рисом.
Монте подкатила на своих белоснежных роликах.
– Всего пять заказов! – эти наглые рисоеды перебивают наших людей.
– Почему это происходит? – спросил Лев Толстой, поправляя белый колпак на голове.
– Они торгуют дешевым мясом, – сказала Монте. И добавил: – Думаю, они жарят кошек и собак. Это живодеры.
– Надо их разоблачить, – сказал я.
– А я-то гляжу, что в этом благословенном районе пропали все кошки и собаки. Я уж грешным делом подумал, что это опять дело Лужкина.
Ночью мы следили за торговым автобусом китайцев. Под утро, когда спали уже все предприимчивые гаишники, подъехал большой китайский автобус. Из него прямо на асфальт стали выбрасывать ящики из металлической проволоки. В ящиках высотой всего пятнадцать сантиметров были зажаты по тридцать кошек. В других были собаки. Они тоже были упрессованы по десять и двадцать штук. Маленькие и большие.
Грузчики замешкались, и водитель вышел им помочь.
– Давай за руль! – прошипела Монте.
– Я никогда не водил такую большую машину, – сказал я.
Тогда Лев побежал к китайскому мерседесу.
– А вот он умеет, – сказала Монте. Я не успел сказать, что этот великолепный парень не имеет даже прав на мотоцикл.
Лев нашел заднюю скорость, и раздавил две китайские легковушки. Потом проехал по рисовому автобусику. Обезумевшие китайцы начали стрелять. Клетки с собаками и кошками, предназначенными для этой точки, уже были выгружены. Мы начали закидывать их опять.
– Разве ты умеешь ездить? – спросил я, когда мы двигались уже по Садовому Кольцу.
– Да, – ответил Лев Толстой, – я видел это много раз.
– Где? – спросил я автоматически.
– В кино.
Монте