Панихида по Бездне. Гавриил Данов
не поменяла решения, – ответил на вопрос проповедник.
– Я отплыву в Вестовой день, – проговорила Лана, как бы утверждая слова отца Авдия.
– Нет, нет, нет… – шёпотом повторял святой отец, качая головой.
– Я наконец сделаю шаг, – серьёзно и безмерно уверенно проговорила Лана.
– Нет, – горестно повторил Авдий.
– Я найду его, увижу…
– Ты не должна идти на такое. Ты согрешишь, – растягивая слова, выговорил отец Авдий и склонил голову. – Ведь сама же это знаешь, только не признаёшь.
Лана опустила тяжёлый взгляд вниз. Она была уверена в своих принципах, и потому подобные слова из уст столь близкого человека были ей неприятны. В особенности оттого, что этот самый близкий человек в неё не верит. Лана выдохнула и с хмурым видом начала:
– Как вы можете? О каком же грехе вы говорите, если сами создали мою веру? Дядя, это ведь вы рассказывали о том, что нужно оплакивать обидчиков сильнее, чем обиду, нанесённую ими. И я прощу, и я оплачу. Мне только нужно выговориться ему или его могиле, всё равно. Мне тоже страшно, но пусть лучше умереть, чем нормально не пожить. Разве не так? Если я… – Лана чуть замялась. Она почувствовала, как к горлу подступает комок, но тут же отправила его назад. – Если я смирюсь, то какая жизнь меня ждёт? С постоянной оглядкой на этого человека? Нет, дядя, нет. Я не оставлю всё вот так. Где бы он сейчас ни был, хоть на самом дне, я отыщу.
Лана строго повела рукой в воздухе, указывая, что говорит всё не просто так.
– А что мне делать? Если этот огонёк у тебя в глазах погаснет, что мне делать? Ты последний лучик света, оставшийся в этом мире. Если хору однажды придётся петь панихиду по тебе, я не выдержу. Я… Я умру… – Отец Авдий сорвался на плач.
В глазах Ланы встала вода, горючей стеной заслоняя взор. Девушка подалась вперёд и крепко обняла отца Авдия, чтобы скрыть от него своё лицо. Меньше всего на свете она хотела терзать душу святого. Потому она должна казаться сильной и непреклонной, даже если внутри вся исходит визгом от душевной боли. Лана сжимала в крепких объятьях Авдия и незаметно от него утирала слёзы.
Они стояли так очень долго, вжимаясь сердцами друг в друга. Это объятье никому из них не хотелось прерывать, но миновал вот уж десяток минут, и отец Авдий, отпустив Лану, отошёл на шаг. Он достал платок и промочил им свои глаза. Лана, улыбаясь Авдию, взяла его руки и поцеловала, тихо проговаривая: – Всё к лучшему.
– Храни тебя Отче наш и Матерь наша. Пойдём помолимся, девочка моя. Единственное, на что я теперь способен.
Глава 6. За замкнутой челюстью
Солнце, застывшее на кронах глаз, бессознательная туша, недвижимо лежащая на чуть неспокойной глади, вода, замораживающая разум, нежданные встречи с обломками, отзывающиеся скорыми фейерверками в онемевшей плоти, и боль в груди, что волнами обдаёт всё тело, не давая провалиться в обморок. Все эти мысли – словно образы в тумане. Дымные