На Париж. Василий Авенариус
довожусь министру графу Разумовскому.
– Алексею Кириллычу? О! Родным племянником?
– Не то чтобы родным, а так… в третьем колене. Однако, простите: я заставляю ждать танцоров.
И уселся опять за фортепиано, командует по-военному:
– Стройся: кадриль!
Шмелев за ручку на сей раз уже не свою боярышню берет, а невесту.
– А кто же, – говорит, – будет нашим визави?
– Ириша. Кавалера себе она пусть сама выберет. Ириша озирается на «кавалеров» и подходит к Аристарху Петровичу:
– Позвольте просить вас…
– Нет уж, – говорит он, – мои годы прошли. Тогда она с внезапной решимостью ко мне:
– Пойдемте, Андрей Серапионыч.
Я тоже было на попятный: никогда-де танцевать не учился…
– Ничего, – говорит, – я вас научу. Только снимите, пожалуйста, ваш противный нос!
– А вы вашу маску.
Так, в своем всегдашнем уже обличье, мы рука об руку стали против жениха и невесты.
Господи Боже Ты мой, что это была за кадриль! Я без конца путал, а она меня пресерьезно наставляла.
Да и как было не путать? Танцевала ведь со мной боярышня в древнерусском опашне, в венце жемчужном в виде терема в три яруса; а из-под венца на меня две яркие звездочки сияли…
– Знаете ли что, Ирина Матвеевна?.. – говорю я ей.
– Что?
– Вы теперь как будто… не знаю уж, как сказать…
– Выше ростом. Это оттого, что не в коротком платье.
– Нет, не то… В этом пышном наряде вы и лицом вдвое пригожей, как есть писаная красавица.
Вспыхнула и глазками блеснула.
– Вы думаете, что мне всего пятнадцать лет, так можете мне всякие глупости говорить!
– Простите, но видит Бог…
– Прощаю. Годами вы хоть и на три года меня старше, а все еще мальчик.
– Мальчик, да инвалид: кровь за отечество проливал.
– А плечо у вас разве еще не зажило?
– Зажило; даже в дурную погоду не ноет.
– Вот видите. А по вашему дневнику можно было думать, что вы на смерть ранены.
– Так Варвара Аристарховна показывала вам мой дневник?
– Да, мы его вместе читали и…
– И смеялись?
– Нет, горячими слезами обливались! Чтобы вам, право, писать опять дневник? Я очень люблю посмеяться.
Невеличка птичка, а ноготок востер! На этом кадриль кончилась, да и разговор наш с Пришей. Подали сласти; дворовых тоже пряниками и орехами оделили.
Но свеча почти догорела, а вот и часы бьют, – три часа ночи! Остальное уже завтра.
Глава вторая
Кто подарил дневник. – Про Наполеона, Александра I, Кутузова и графа Дмитриева-Мамонова. – Кандидат в «мамоновцы-мамаевцы»
Января 7. Продолжаю. Вчера, в день своих именин, только что встал, налил себе чаю (маменька в кухне именинный пирог готовила), как откуда ни возьмись босоногая девчонка.
– Велели передать.
И подает мне пакетец.
– Да ты от кого?
– Не