Подарок. Сесилия Ахерн
фразу Гейб. – Очень мило. А знаете, эти неспешные мягкие ботинки, черные, – продолжал он, – они тут намедни с работы с парочкой «лубутенов» уходили.
– Лу… Луб… Как вы сказали?
– Туфли такие, их по лакированной красной подошве всегда признать можно. А та пара была еще и на каблуках в сто двадцать миллиметров.
– Миллиметров? – переспросил Лу. – Красная подошва… Понятно. – Он кивнул, переваривая полученную информацию.
– Вы можете выяснить у вашего друга, то есть знакомого, то есть коллеги, с кем это он проводит время, – предложил Гейб, и глаза его блеснули.
На это Лу ответил уклончиво:
– Конечно. Ну, я побегу. Ждут дела, и люди ждут, и все одновременно, вы просто не поверите. – Он подмигнул: – Спасибо вам за помощь, Гейб. – И он опустил в плошку Гейба банкноту в десять евро.
– Прощай, друг! – расцвел улыбкой Гейб и тут же, схватив банкноту, запихнул ее в карман. И по стучал по нему пальцем: – Чтоб не пронюхали, вы понимаете?
– Вы правы, – одобрительно закивал Лу.
Но при этом почувствовал, что вовсе его не одобряет.
5. Тринадцатый этаж
– Наверх?
На этот вопрос, заданный мужчиной, стоявшим на втором этаже и с надеждой вглядывавшимся в заспанные лица людей в битком набитом лифте, ответом было утвердительное бурчание и дружные кивки. Отреагировали все, кроме Лу, который был слишком занят разглядыванием подошв мужчины, перешагивавшего через узкую щель над холодным и темным провалом, отделяющую его от замкнутого пространства лифта. Лу охотился за красными подошвами и мягкими черными ботинками. Альфред приехал рано и обедал в обществе черных башмаков. Черные же башмаки уходили с работы в компании красных подошв. Если ему удастся выследить красные подошвы, он сможет узнать, с кем работает их владелица и с кем тайно встречается Альфред – деталь слишком важная, чтобы просто спросить об этом Альфреда, и дающая достаточно оснований сомневаться в искренности последнего. Обо всем этом он размышлял, в то же время разделяя неловкое молчание, какое порой воцаряется в лифтах, объединяющих незнакомых друг другу людей.
– Какой вам этаж? – раздался придушенный голос человека, совершенно скрытого от глаз и, возможно, притиснутого к стене, но единственного, кто еще имел доступ к кнопкам, а потому вынужденного взять на себя роль распорядителя.
– Тринадцатый, пожалуйста, – сказал вошедший.
Послышались вздохи, и кто-то неодобрительно зацокал языком.
– Тринадцатого нет, – ответствовал придушенный голос.
Дверцы лифта закрылись, и кабина устремилась вверх.
– Ну, решайтесь же поскорее, – торопил придушенный.
– Хм… я… – Мужчина рылся в портфеле в поисках ежедневника.
– Вам нужен либо двенадцатый, либо четырнадцатый, – высказал предположение придушенный. – А тринадцатого здесь нет.
– Ему, должно быть, на четырнадцатый надо, – пришел на помощь другой мужчина. – Четырнадцатый – это, строго говоря, и есть тринадцатый.
– Так