Подарок. Сесилия Ахерн
пять лет.
– И тем не менее она звонила вам, когда в прошлый вторник вы забыли забрать ее с урока народных танцев.
– Это не считается! – Он закатил глаза. – Ведь моя пятилетняя дочь не принесет компании миллионных убытков. – И опять он не стал ждать ответа. – А от людей, не носящих со мною одну фамилию, жалобы поступали?
Элисон напряженно думала, вспоминая, потом сказала:
– Что, ваша сестра после развода сменила фамилию? Он лишь бросил на нее хмурый взгляд.
– Тогда нет, сэр.
– Что еще за напасть с этим «сэр»!
– Я просто подумала, – она покраснела, – что если вы решили относиться ко мне как к посторонней, то и я буду поступать так же.
– Я отношусь к тебе как к посторонней? В чем это выражается? Она отвела взгляд. А он понизил голос:
– Мы же находимся в офисе, Элисон. Чего же ты хочешь? Чтобы я прерывал деловые разговоры уверениями, как приятно тебя тискать?
– И ничего такого мы не делали. Мы просто целовались.
– Роли не играет. Так какие жалобы ты имеешь в виду? Она молчала, но щеки ее пылали.
– Ну, наверное, то, о чем говорил мне Альфред.
Сердце Лу вдруг повело себя необычно. Оно как-то странно затрепетало.
– Что же он говорил?
Она мусолила край бумажного листа, по-прежнему глядя в сторону.
– Насчет какого-то совещания на прошлой неделе, которое вы пропустили.
– Вот про «какое-то совещание» поподробнее, пожалуйста. Она ощетинилась.
– Ладно. После совещания на той неделе у мистера Салливана он… – как и перед словом «Альфред», она запнулась, – он предложил, чтобы я попробовала немножко вами руководить. Ему известно, что работа эта для меня внове, и он посоветовал мне следить, чтобы впредь вы столь важных совещаний не пропускали.
Кровь бросилась в голову Лу, мысли мчались, обгоняя друг друга. Никогда еще не испытывал он подобного замешательства. Вся его жизнь состояла из беготни – он бросал одно дело, чтобы поспеть к следующему. И так все время, все дни кряду – в вечной погоне за чем-то, чтобы двигаться вперед. Такая нескончаемо трудная, такая утомительная работа. Но работу свою он любил, считал себя настоящим профессионалом, всецело преданным делу во всех его аспектах. Упрек в том, что он пропустил не запланированное заранее совещание в тот день, когда взял отгул, взбесил его. Особенно обидно было то, что произошло это из-за семейных обстоятельств. Если бы он пожертвовал этим совещанием ради какого-то другого, было бы не так досадно. Но он разозлился на мать. Ведь это ее в то утро он забирал из больницы после операции на бедренном суставе. Он злился и на жену, уговорившую его сделать это самому, вместо того чтобы послать за ней машину, как предлагал он, – предложение это жену только рассердило. Он злился и на сестру свою Марсию, и на старшего брата Квентина за то, что они не сделали этого без него. Ведь он же занятой человек, и вот, пожалуйста: единственный раз, когда он семейное дело поставил во главу угла, он за это поплатился. Он встал и начал ходить взад-вперед