Художник. Сборник произведений. Дмитрий Анатольевич Самойлов
и воздела руки:
– Мой отец! Что вы с ним сделали?
Катя закивала головой, приговаривая:
– Ах! Эти пушистые черные комочки. Они такие прожорливые. Им все мало.
Она повернулась к выходу.
– Я не прощаюсь, – бросила на ходу. – Хочу посмотреть на это. Вернусь через некоторое время. Мне не терпится увидеть твой труп, обглоданный крысами, иссохший с пустыми глазницами. Скоро ты увидишь своего папочку. Вы встретитесь после долгой разлуки.
Она хлопнула дверью и, не обращая внимание на крики, вышла во двор со словами:
– Кричи, кричи. Тебя здесь никто не услышит.
***
Нет нужды напоминать о том, что поведение женщин кажется нам порой весьма странным. Поведение Кати и ее поступки были вполне обычны, ну разве, что в некоторые минуты она была излишне горяча. Подумаешь, какие пустяки. Даже если бы она разбила мне голову вазой, я бы простил ее. И она бы меня пожалела. Стала бы за мной ухаживать, приносила бы всякие вкусности прямо в постель. А я бы охал и притворялся, что зол на нее. Потом, мы, ощутив прилив симпатии друг к другу, помирились бы.
Ах, эти пряники с вареньем внутри! Они не давали мне покоя. Я часто о них думал: «Откусишь, а внутри варенье… Главное, не знаешь какое. Всегда сюрприз. А что вкуснее: джем или варенье?» И вот вчера вечером Катя постучалась в мою дверь. Я открыл и увидел Катю в ночной рубашке. Она сказала тихо:
– Извините, если разбудила, – и протянула мне кулёчек.
– Что это?
– Пряники. Тише! Все спят. – Катя приложила палец к губам. – Те самые, о которых я рассказывала.
– Спасибо, – прошептал я.
Уходя она обернулась и сказала с улыбкой:
– Жизнь состоит из маленьких радостей. Я добавила к ним одну. Приятных ощущений! И спокойной ночи.
И ушла своей плавной походкой.
Я немного поел и заснул.
Ночью я проснулся оттого, что кто-то приоткрыл дверь. Узкая полоска света выступила из коридора и тускло осветила комнату, упав на мое лицо. Я встал и подошел к двери.
– Кто там?
– Это я, Катя. Извините, Бога ради, что беспокою вас в такое позднее время, – голос ее дрожал.
Я открыл дверь и увидел, что она стоит в ночной рубашке, накинув на плечи плед.
Она сказала печальным голосом:
– Мне холодно, страшно и одиноко.
– Кто-то шумит?
– Нет. Просто я боюсь быть одна сегодня. В эту ночь.
Катя выглядела растерянной и напуганной. Я уложил ее в свою постель, а сам лег на диван.
Утром она разбудила меня, взяв за плечо:
– Спасибо, я пойду к себе. Спасибо вам, – она открыла дверь, обернулась и, ласково посмотрев на меня, сделала изящный взмах рукой.
– Не опаздывайте на завтрак, – добавила Катя. Улыбка скользнула на ее лице, она опустила ресницы и вздохнула.
– Мы забыли одну деталь, – сказала она и вернулась, плотно закрыв за собой дверь.
– Какую же?
– Чулки, я