Швейк в Нью-Йорке. Роман. Луиджи Лунари
там?..
– Там – это в Чехословакии?..
– Ну да.
Швейк снова задумался.
– Вероятно, – ответил он, наконец.
Теперь задумался Чарльз В. Браун. Он много читал и слышал об ужасных репрессиях коммунистических режимов против членов семей тех, кто выбирал свободу.
– Я понимаю вашу сдержанность, мистер Швейк. И прошу извинить меня за то, что затронул столь болезненную для вас тему.
– Да уж! Если бы вы могли представить себе, сколько таких, кто оказался в моем положении!
– О, да, я прекрасно это представляю!
– Значит… я надеюсь, что нет особых препятствий для предоставления мне займа, о котором я пришёл вас попросить?
– Нет-нет, конечно, нет! – поспешил заверить его Браун. – Напротив! Одним поводом больше, я бы сказал. Разумеется, да. Это будет, в некотором смысле… компенсация за перенесённые вами страдания…
Всё-таки Америка – великая страна, подумал Швейк.
С малолетства у себя дома, в Будейовицах, когда он сорился с пацанами своего квартала, он только и слышал в ответ: Ублюдок! Сукин сын! А здесь все прямо-таки стараются помочь тебе!
– Вы очень любезны, мистер Браун.
– Скажите, речь идёт о кратко-, средне или долгосрочном займе?
– А что это значит?
– К сожалению, не знаю, как это объяснить на вашем языке, – ответил вежливо Браун. – Спрошу иначе: вы будете возвращать деньги в течение короткого времени или?..
– Я предпочёл бы делать это в течение нескольких месяцев, если, конечно, такое возможно.
– Тогда это называется среднесрочный заём, – уточнил Браун.
– Да, тогда – среднесрочный, – моментально согласился Швейк.
– О какой сумме идёт речь?
– Ну… – Швейк почесал макушку. – В пятницу я хотел попросить восемьдесят, но банк был закрыт. Прошло три дня, так или иначе я их пережил… Скажем… шестьдесят.
– Шестьдесят. Тысяч или миллионов? – осторожно поинтересовался Браун.
Швейк с удовольствием рассмеялся. Ох, и остроумный же мужик этот Браун! Смешно до слёз!
Он встал с кресла, наклонился над столом и сердечно похлопал Брауна по плечу.
– Шестьдесят миллионов, естественно! Почему бы нет!.. А можно попросить поменьше, чем шестьдесят миллионов? – Швейк вытер слезы. – Видите ли, скажу вам по секрету, я должен отдать двадцать долларов мисс Зигфрид и ещё тридцать долларов я задолжал в супермаркете Мамаронека.
Теперь уже Браун рассмеялся от души. Юмор, конечно, слегка тевтонский, но ведь и чехословаки, в конце концов, живут в тех же краях и едят много картошки.
– Надеюсь, я прошу не слишком многого, – сказал Швейк. – Но что поделать, я впервые оказался в таких обстоятельствах…
– Дело не в том: слишком много или слишком мало, – перебил его Браун. – Дело в человеке, гарантиях, залоге и прочих условиях. У вас, разумеется, есть кое-какие связи, авторитетные знакомые, которые могли бы выступить гарантом вашей просьбы…
– Когда вы говорите